Is it the scars?
Глава 9Глава 9 - Мы все - заключенные -
Уйти из комнаты допроса было не просто. Ничего не бывало просто, когда в этом участвовал Джокер.
Если он и правда манипулировал мной, почему его слова казались такими правильными? Почему все, на что он раскрывал мои глаза, вдруг становилось очевидным? Почему я больше не могла воспринимать мир так, как до встречи с ним?
Он лжет правдой.
Когда-то я услышала эту фразу, но не поняла ее смысла. Она казалась мне совершенно абсурдной. Как можно лгать правдой? Правда - это правда. Она всегда остается таковой, и неважно, от кого ты ее слышишь - от сумасшедшего убийцы или от самой чистой души Готама.
Если все, что он говорит - правда, то как он может манипулировать мной? Действительно ли он манипулирует мной? Или он лишь пытается показать мне своё видение мира? Может быть он хочет облегчить душу? Ему необходимо, чтобы я посмотрела на мир его глазами - иначе мы просто не поймем друг друга.
Я не могла ни на чем сосредоточиться, и поэтому не стала спорить со Стратфордом, когда тот отправил меня домой. Когда я добралась до квартиры, мне вдруг безумно захотелось кофе, но я решила не потакать себе. Я и так была на взводе. Вместо кофе я заварила ромашку, и отправилась в ванную, чтобы смыть макияж. Очистив лицо и расчесав волосы, я уставилась на своё отражение в зеркале.
Обычно женщин с такой внешностью называли "милыми". Мне не нравилось это слово, и я пыталась не быть "милой" еще в подростковом возрасте. Вместо этого я хотела быть "сногшибательной" или "прекрасной", но... Мой нос был слишком курносым, а овал лица напоминал по форме сердечко. Я была невысокой и фигуристой девушкой. Для того чтобы зваться сногсшибательной, женщина должна иметь длинные ноги, не слишком широкие бедра, осиную талию, и так далее... Пэм была сногсшибательной, а не я.
Он назвал меня красивой.
Эта мысль привела меня в ярость. Я злобно посмотрела на своё отражение - на слабую, слишком женственную часть себя, которая так радовалась комплименту. Я не казалась себе красивой. Может его слова должны были скорее оскорбить, чем обрадовать меня, но...
Самым ужасным было то, что я тоже начала считать его красивым. Протянувшиеся поперек лица шрамы, горящие глаза, тускло-зеленоватые волосы... Грубоватые, с длинными пальцами, опасные руки... Красиво-очерченные, нетронутые рубцами губы, такие мягкие на вид... Я начинала видеть красоту даже в его желтоватых, неухоженных зубах. Это новое физиологическое восприятие Джокера казалось естественным продолжением того, как я восхищалась его разумом. Он был особенным, не похожим на других, и это делало его прекрасным.
Все еще глядя в зеркало, я решила, что мне необходимо снова попробовать влезть в его голову. Приняв это решение, я отправилась на кухню и выпила ромашку. Затем я заперла дверь, выключила свет, и села на кровати, чтобы как следует поразмыслить над ситуацией.
Возможно, этот человек манипулирует мной. Для чего? Скорее всего чтобы сбежать. Возможно также, что он просто пытается показать мне правду. Если это так, то о какой правде идет речь? Добро. Зло. Они универсальны? Или они меняются в зависимости от культуры рассматриваемого народа? Если эти понятия не универсальны, то могут ли отдельно взятые люди быть истинно хорошими или плохими?
К примеру, Бэтмэн. Всего год назад люди не возражали против того, что он избивает преступников и отдает их в руки полиции. Он был "хорошим". Он спасал город от засилия зла. Но с недавних пор Бэтмэн стал вести себя так, будто не понимает людей, которых якобы защищает. Он ужасно обошелся с Джонатаном. Крэйн был признан невменяемым, но Бэтмэн жестоко избил его перед возвращением в Аркхам. Бэтмэн хочет добра, но какой ценой он добивается своих целей?
А теперь посмотрим на Джокера. Он не следует правилам общества. Из того, что мне удалось увидеть, казалось, что у него нет даже своих собственных правил. В результате складывается ощущение абсолютной свободы, которую я не видела никогда и ни в ком.
Авторитет? Что для него чей-то авторитет? Он делал что хотел, и тогда, когда хотел этого. Кажется, он воспринимает своё заключение в Аркхаме, как временную задержку. Он мыслит иначе - свободно. Он понял, что можно делать все что угодно, не считаясь с ограничениями, которые что-то значат для всех остальных людей. Джокер не испытывает нужды в том чтобы уживаться и ладить с людьми, добиваться каких-то компромиссов... Вопрос вот в чем: есть ли в нашем обществе место для таких, как Джокер? Будь мы все такими, как он, человечество несомненно вымерло бы. Но, как инндивид... Сами по себе он и его идеи имеют право на существование. Нет, на первый взгляд это кажется невомзожным. Ведь он убивал, крал, разрушал. Он весь сочится анархией, подпитывается ею. Как можно говорить, что все это имеет право на существование?
С другой стороны... Джокер вдохновляет людей. Глядя на него, люди приходят в ужас. Они видят зло, и оно вызывает отвращение. Желая быть непохожими на Джокера, который олицетворяет зло, они ведут себя прямо противоположно. Глядя на то, с какой легкостью он убивает, люди начинают ценить свои собственные жизни. Осознавая свою смертность, люди живут, вместо того чтобы существовать. Джокер действительно вдохновляет людей. Видя в нем воплощение зла, жители Готама готовы противостоять ему, каждый по своему.
Мои глаза, до этого закрытые, распахнулись при этой мысли. У Джокера была цель. Его так называемое зло не было бессмысленным.
В конце концов, что такое зло без добра? Что такое белое без черного? Для того чтобы испытать истинное счастье, человек должен испытать и истинную печаль.
У Джокера была цель; теперь я ясно видела это. Он был черным пятном на фоне белого поля окружающих. Он показывал людям, насколько отвратительной могла быть жизнь. Каждый из нас должен был рано или поздно столкнуться с этой грязью. Я не думала, что Джокер делал то, что он делал, из каких-то альтруистических побуждений, но... результат был один и то же вне зависимости от его намерений.
Кажется, я наконец увидела то, что должна была видеть.
* * *
На следущее утро Пэм улетала в Египет. Для того чтобы проводить ее в аэропорт, мне пришлось взять ночную смену. Несмотря на тяжелые раздумья, я хорошо выспалась. Добравшись до дома Пэм, я постучала, но мне никто не ответил. Я снова поскреблась в дверь, и услышала раздраженный голос подруги:
- О Господи! Да иду я, иду!
Она распахнула дверь. Вид у нее был совершенно измотанный.
- И не надо быть такой надоедливой... Черт, Харли, что с тобой случилось?!
- Ээ... ничего? - пробормотала я, не понимая, о чем речь.
- У тебя... как будто... - Пэм сделала неопределенный жест и тряхнула головой. - А, неважно. Пойдем, поможешь мне.
Следуя за Пэм, я мельком посмотрела в зеркало. Я не сразу поняла, что она имела ввиду, но потом... Разница была в моих глазах. Я не смогла точно определить, что именно было другим.
- Это будет... полуофициальное мероприятие... - извиняющимся тоном сказала Пэм, когда мы вошли в ее комнату. Я ахнула. Комната была завалена вещами. Я не могла представить, как они раньше помещались в стенном шкафу.
- Ну? Как ты думаешь? - беспокойно спросила она. В одной руке она держала черное вечернее платье без лямок. В другой - полосатое платье до колена из зеленого шелка. Оба выглядели великолепно.
- Хмм... зеленое, - сказала я через мгновенье.
- Ты уверена? Я ношу так много зеленого... - с сомнением пробормотала она.
- И правильно делаешь, - сказала я, забирая у нее из рук платье. - Когда ты носишь его, цвет твоих глаз тоже становится ярко-зеленым. Другие цвета... Не настолько эффектны.
- Но черный - это классика.
- Ты спрашивала моё мнение, - вздохнула я. - Мне нравится зеленое. Черное же... Оно не только красивое, но и очень провоцирующее. Если ты не планируешь соблазнить доктора Вудроу, то...
Она выдернула зеленое платье у меня из рук.
- Хорошо, я беру его.
Я усмехнулась, наблюдая, как она кладет платье в чемодан.
- Ну все, я готова. Наверное нужно здесь прибрать?
- Ну... Тебе же не хочется возвращаться в этот бардак? Или, представь себе, в твою комнату забирается вор, и видит эту свалку...
Она начала запихивать одежду в стенной шкаф, но я остановила ее, и стала складывать вещи в аккуратные стопки.
- Я думала, ты любишь свои шмотки! - возмутилась я.
- Да, но у меня нет времени возиться с ними сейчас!
Я рассмеялась.
- Ты выглядишь измотанной, Рыжик. Ты хоть немного спала?
- Ну... Мне не терпится оказаться там, - призналась она.
- Сядь. Давай я сложу все это, а ты мне потом покажешь, куда их положить. У нас же есть еще пятнадцать минут?
Пэм тут же легла на кровать.
- Итак. Итак... Какие новости о нашем любимом маленьком психопате? - спросила она.
Я окинула ее быстрым взглядом.
- Не надо. Ты звучишь совсем как он.
- И что, с каких пор это плохо?
- Это всегда было плохо, - сказала я, но Пэм было не обмануть.
- Ух ты, - сказала она, перекатываясь на спину. - Твой голос звучит так... будто тебя прибили. Не обижайся, но ты выглядишь побежденной. Что случилось?
- Это не так, - сказала я. - В смысле, я не побеждена.
- Тогда что?
- Стратфорд устроил нам с Джокером сеанс вчера вечером.
- А, наконец-то сдался?
- Да, но... Джокер вел себя подозрительно. Более коварно чем обычно. Мы снова говорили о человечексой природе, о добре и зле.
- Знаешь, не видевшись месяц, люди обычно говорят друг другу "Как дела?" или "Как успехи Джимми в Малой Лиге?", но для некоторых приемлемы и беседы о человеческой природе.
- Мы просто продолжили начатую дискуссию, - сказала я, заметив ее сарказм. - Но в этом нет ничего... личного.
Пэм уставилась на меня, а потом снова перевернулась на живот и приняла позу кобры.
- Личного? - спросила она.
Я медленно кивнула.
- Я начала немного понимать его взгляд на жизнь. Люди... Они ведь действительно темные существа. Вне Готама они может быть и не такие ужасные, но здесь... Добрая половина населения - преступники, а другая половина и пальцем о палец не ударит, чтобы что-то изменить. Об этом я ему и сказала.
- Прекрасно, Харли. Отдай психопату ключик от своей души. Ты говоришь, что понимаешь его? Он ведь обязательно воспользуется этим.
- Вобще-то это я здесь терапевт, - сказала я с иронией. Пэм вздохнула.
- Ты делаешь одну ошибку за другой.
- Да-да. Может быть я просто становлюсь чуть мудрее.
- И все-таки я бы не стала говорить ему о таких вещах.
- Ну... Он считает, что я больше похожа на него, чем, скажем, на тебя.
Пэм фыркнула.
- О, прекрасная мысль. Я так и представляю тебя со шрамами на лице и ужасным цветом волос. Надеюсь, ты еще не думаешь о членовредительстве и серийных убийствах?
- Не думаю, - уверила я ее.
- А, ну хорошо. Хотя я бы не стала тебя винить. Иногда я хочу уничтожить все человечество, чтобы природа наконец властвовала на земле.
- Ты говорила об этом уже миллион раз.
- Миллиард, - усмехнулась она, вставaя с кровати. - Давай положим все это в шкаф. Нам пора. О, я чуть не забыла!
Она метнулась к шкафу, и вытащила оттуда пару красных кожаных перчаток.
- Вот, это тебе. Они слишком узки для меня, поэтому я их не одевала.
Пэм вытянула руку, сравнивая ее с моей. Ее руки были длинными, изящными. Мои - маленькими и "милыми".
- Другие перчатки сшиты из хлопка, они растягиваются. А вот кожа... Да я бы все равно не стала носить что-то из кожи. Так что бери.
Меня тоже не очень вдохновляла идея ношения мертвой коровы, но увидев перчатки, я не стала возражать. Они были прекрасны - матово-красные и длинные, до локтя.
- Я не знаю, с чем я буду их носить, но они очень красивые, - сказала я, принимая подарок.
- У тебя есть коротенькая юбочка, правда? Вот с ней и носи. Классические перчатки и стиль а-ля "плохая девочка". Тебе подойдет.
- Спасибо, дорогая, - сказала я, обнимая ее.
- Черт! Давай быстренько уберем, иначе я точно опоздаю на самолет.
Мы прибрали в комнате, а потом я подвезла ее в аэропорт и помогла найти доктора Вудроу. Я уже видела его однажды. Это был немного неопрятный, бородатый мужчина, слишком занятый для того чтобы беспокоиться о мелочах вроде пары подходящих носков. Пэм была живой, энергичной особой, но рядом с Вудроу она будто проглотила язык. Я заметила, что она всегда была чуть стеснительной в окружении мужчин. Это было по меньшей мере странно, принимая во внимание ее осведомленность в плане отношений.
Я обняла ее на прощание.
- Будь осторожна, - сказала я. - Не вздумай влюбиться в какого-нибудь симпатичного египтянина и забыть обо мне. Я буду скучать.
- Я тоже, - сказала она тихо. - Будь осторожна с Джокером. И не надо так вздыхать, я серьезно. Я вернусь через две недели.
- Хорошо. Я тебя люблю.
Я не говорила эти слова только тем, кто действительно для меня много значил. И Пэм была одной из этих людей.
- Я тоже.
- Доктор Исли? - Вудроу внимательно наблюдал за нами. - У нас посадка.
Пэм улыбнулась, взяла свою сумку, и они пошли к воротам. На меня вдруг накатила тоска - я только что лишилась единственной поддержки. Теперь могло случиться все что угодно.
* * *
По дороге домой я остановилась около магазина, где продавали всякую всячину для Хэллоуина. Это было импульсивное решение - мне просто безумно захотелось туда зайти. Я была уверена в том, что у них продается то, что мне нужно. Найдя желаемое, я поехала домой.
В Аркхам я вернулась к пяти вечера. Войдя в здание, я сразу же устремилась в офис доктора Стратфорда. Оттуда раздавались голоса.
- ...скармливать ее львам!
Это был доктор Уилсон. Я привыкла к его мягкому, всегда спокойному голосу, но сейчас он почти кричал. Я замедлила шаг и прислушалась.
- Она - наш единственный шанс! - орал Стратфорд. - Я перепробовал абсолютно все, но результатом моих попыток были израненные охранники и оскорбленные терапевты!
- Вы не должны посылать ее туда, не исчерпав все другие возможности, - резко ответил Уилсон. - Я знаю, что вы директор... хотя и временный... но вы захлебываетесь предоставленной вам властью. Вы не имеете права снова посылать ее туда, Стратфорд, ради бога... Она же ребенок.
- Ребенок, - холодно сказал Стратфорд, - который добивается результатов. За получасовой сеанс с ней мы узнали о нем больше, чем за несколько месяцев. Я не могу позволить себе думать о случайных жертвах.
Я решила, что пора дать знать о своём присутствии. Как ни странно, наплевательское отношение Стратфорда меня совсем не обидело. Я была согласна с ним. Я остановилась в дверях и постучала. Они оба резко повернулись ко мне.
- Я бы хотела еще раз поговорить с ним, если вы не против.
Мой голос звучал холодно и ясно во внезапно наступившей тишине. Уилсон уставился на меня, а затем перевел взгляд на Стратфорда. Директор отвел глаза. Уилсон поморщился, выказывая своё возмущение, и покинул офис, не сказав мне ни слова.
- Он беспокоится о тебе, - сказал Стратфорд. - Вчера ты так внезапно покинула комнату допроса.
- Мне нужно было собраться с мыслями, - сказала я. - Я в порядке.
- Да, я вижу.
- Так мне можно заниматься делом Джокера?
Стратфорд вздохнул и потер глаза. Мне вдруг стало жаль его, но это чуство исчезло так же быстро, как и появилось.
- Не вижу другого выхода, - медленно проговорил он. - Джокер нападает на всех, кроме тебя. Я приводил терапевта, похожую на тебя, но... Он очень настойчив.
Я пожала плечами.
- Мне кажется, он думает, что между нами есть какая-то... связь. Поэтому он не хочет говорить с ни с кем другим.
- Кроме тебя? - в голосе Стратфорда слышалась ирония.
- Он пытается заманить меня в ловушку... Заставить меня принять его идеи.
- Да? Во время последнего сеанса мне казалось, что ты проглотила наживку.
- Прекрасно. Если вы поверили этому, то поверит и Джокер.
Стратфорд окинул меня скептическим взглядом.
- Значит все это - фарс, разыгрываемый, чтобы заставить его говорить? Ты представляешь себе, во что все это выльется, если он раскусит тебя?
- Я не поддамся, доктор, - сказала я с усмешкой, больше похожей на оскал. - Я хорошая актриса. Во всяком случае, я так думаю.
- Я надеюсь на это, Куинзел. Я пошлю за ним. Он будет в комнате допроса.
Я отвернулась, пытаясь унять сердцебиение. Стратфорд верил мне. Если мне удастся и дальше убеждать его в том, что я лишь играю свою роль, я смогу продолжать сеансы с Джокером... А в процессе этих сеансов я смогу понять, что происходит в моей собственной голове. Я осознавала, что сложившаяся ситуация была очень, очень сомнительной. Я должна была лечить Джокера, но не понимала, что происходит в моем собственном сознании.
Но ведь никто не говорит, что психологи идеальны. Мы просто... хорошо приспосабливаемся.
Да, конечно.
Я вздохнула и направилась на второй этаж. У дверей комнаты уже стояли охранники. Я кивнула им и вошла внутрь.
Он сидел за столом, и скучающе постукивал пальцами. Услышав открывающуюся дверь, он взглянул на меня и удивленно приподнял брови. Я с трудом сдержала улыбку, и села на стул напротив.
- Добрый вечер, Джей.
Выражение удивления на его лице сменилось усмешкой. Он выглядел гораздо лучше чем в прошлый раз. Должно быть, он нормально спал - синяки под глазами почти исчезли.
- Добрый вечер, Ха-а-арли, - ласкающе протянул он.
- Ты выглядишь лучше.
- Должен признать, - сказал он, чуть подаваясь вперед, - я впечатлен. Я думал, пройдет хотя бы пара дней, прежде чем ты вернешься.
- Я не прячусь от собственных мыслей, Джей. Я встречаю их лицом к лицу, поэтому в прошлый раз мне нужно было уйти. Я не могла продолжать разговор с тобой, не разобравшись в собственное голове.
- Нееет, - проговорил он, - конечно нет.
Он делал ударение на последнем "т" чуть сильнее, чем было необходимо. Он откинулся на спинку стула и выжидающе уставился на меня.
- Ну?
Я не стала делать вид, что не понимаю вопроса. Я прекрасно знала, чего он ждал от меня, и сразу дала ответ.
- В твоих словах есть смысл. Без зла не было бы добра. Все, что ты делаешь, имеет смысл.
-Ах-х, - удовлетворенно промурлыкал он. - Тогда как ты думаешь... почему я заперт здесь как... хмм... обычный преступник?
- Потому что ты пугаешь общество, - ровно сказала я. - Ты не следуешь их правилам, поэтому они думают, что с тобой что-то не в порядке.
- Хмм? - промычал он, склоняя голову на бок, ожидая продолжения.
- Так как ты отличаешься от них, они решили запереть тебя... и вылечить. Обычные преступники просто сидят в камерах. Они как будто не существуют. Ты же... ты экстраординарен, поэтому им кажется, что это жизненно необходимо - промыть тебе мозги. Как только Стратфорд получит все, что можно, из наших сеансов, он начнет испытывать на тебе электрошок и другие вещи... вот увидишь... Он сделает все, что угодно, с целью сделать тебя нормальным. Ты символизируешь хаос - противоположность порядка. Значит когда-то ты сам был нормален, правильно? Лишь нормальный человек может прийти к тому, чтобы восстать против нормы.
Я взглянула на Джокера. Он снова сказал "Хмм", желая, чтобы я закончила свои рассуждения.
- Но... - продолжала я, поднимая взгляд к потолку, чтобы не смотреть на него. - Но что, если ты никогда не был нормальным? Может ты просто родился таким, какой ты есть сейчас? Да, девяносто девять процентов людей рождаются "нормальными", но есть исключения. Некоторые люди рождаются без того, что мы зовем сознательностю... или совестью, некоторые - с дефектами мозга. А некоторые... такими гениями, что им трудно жить в обществе. Им необходимо... жить вне норм.
Я снова посмотрела на него. Он молча сверлил меня взглядом, и мне вдруг подумалось, что он вот-вот испепелит меня. Он моргнул, облизал губы, но ничего не сказал.
- Допустим ты родился таким, какой ты есть. Если это так, не может быть и речи ни о какой реабилитации. Ты не можешь стать "нормальным" если ты не был таковым изначально. Твоя цель в этом мире - нести хаос, и изменить это невозможно.
- Хмм, До-окторрр, - сказал он с добольной улыбкой. - Вы... адвокат надежды на человечество... Вы говорите мне, что на меня надежды нет?
- Не совсем, - сказала я. - Нет, скорее я думаю, что надежда не имеет к тебе никакого отношения. Во всяком случае, не надежда на нормальность. Было бы мудрее надеяться на то, что ты никогда не станешь обычным человеком.
- Значит, я идеален такой, какой есть? Значит, я должен быть собой?
- Я говорю о том, что есть нечто, превосходящее человечество, - мягко сказала я. - Есть нечто большее, чем даже добро и зло. Мир - огромная сцена, и ты являешься частью сюжета. Если ты станешь "нормальным", это будет похоже на глупый, нелогичный Голливудский хэппи энд. Я заметила, что в реальной жизни такие хэппиэнды случаются довольно редко.
Джокер захохотал, подпрыгивая на стуле. Я прокрутила в голове только что произнесенную речь, и поняла, что все это звучало довольно напыщенно и глупо.
- Смейся сколько угодно, - устало сказала я. - Для меня все это ясно как белый день.
- И это... - сказал он, успокаиваясь, - все, что имеет значение. Так, Ха-арлиии?
Меня смутил тон его голоса, и я резко сказала:
- У меня есть кое-что для тебя.
- Да? - он поднял брови, выражая заинтересованность.
Я вытащила из кармана халата несколько маленьких пластиковых баночек, и положила их на стол. Он посмотрел на них, а затем на меня, беззвучно вопрошая, какого черта я делаю.
- Это грим, - сказала я, надеясь, что в голосе нет неуверенности. - Белый, красный, и черный.
Джокер молчал, и я продолжила:
- Это самая мощная цветовая комбинация в мире. Люди думают только о красном и белом, вспоминая твоё лицо, но они забывают о черном вокруг глаз. Знаешь, Гитлер использовал эти цвета в своей агитационной компании. Вобщем, я подумала...
В конце концов он потянулся за баночками, и тронул кончиками пальцев мою ладонь. Я испуганно распахнула глаза, но не убрала руку. Как это ни глупо, я не хотела казаться невежливой. Я уставилась на него.
- Я тронут, - сказал Джокер. Его голос был полон сарказма и скрытого смысла, как будто он имел ввиду миллион других вещей, гораздо более грязных вещей. Выражение его глаз не изменилось, он все также сверлил меня взглядом. Затем он отодвинулся, будто ничего не случилось, и я продолжила:
- Нужно будет, чтобы кто-то наблюдал за тобой. Они наверняка подумают, что ты сможешь использовать эти баночки как оружие... после того инцидента с картами... Мне показалось, что ты будешь чувствовать себя чуть более комфотно. Вот.
Я смутилась и прочистила горло, не зная, что еще сказать.
- Доброй ночи, доктор, - медленно проговорил Джокер.
Только он мог произнести обычные слова так, чтобы они звучали настолько... многообещающе.
Глава 10Глава 10 - Пусть тела падают на пол -
За эту неделю мне удалось провести несколько сеансов с Джокером. Мы разговаривали абсолютно обо всем от политики нынешнего мэра до грядущих президентских выборов. Наши беседы больше не принимали личный оборот. Наверное у каждого из нас были причины не пересекать черту, отделяющую больного от терапевта.
Я не хотела, чтобы Стратфорд догадался о том, насколько важными стали для меня эти сеансы. Он не должен был подозревать о моих раздумьях на тему судьбы, хаоса, человечества, добра и зла. Если бы мы продолжили обсуждать эти скользкие вопросы, Стратфорд непременно почуял бы неладное. Почему сам Джокер не возвращался к этим темам? Я не знаю. Может быть он уже услышал все, что хотел. Или может быть он просто ждал, когда я расслаблюсь и не смогу противостоять очередному удару по психике.
Он так и не использовал грим. Я отдала баночки Ховарду. Поначалу я думала, что охранник просто не передал их, но оказалось, что пациент не проявил к гриму никакого интереса. Это немного задело меня. Наши сеансы стали абсолютно нормальными - такими же обычными, как с любыми другими пациентами. Мы вели себя так, будто Джокер уже был реабилитирован. Пожалуй, одно это должно было насторожить меня, но...
В тот злополучный вечер я сидела дома, ела китайскую еду, и уже подумывала о том, чтобы лечь спать, несмотря на то что было всего девять часов. Тут завибрировал мой мобильник. "Стратфорд", было написано на экране. Я нахмурилась и прочитала:
Ты нужна мн здесь сейчасже торопись
Он не был похож на человека, часто допускающего ошибки в письме, даже если это было простое смс. В конце концов, он был директором огромной больницы... Он не должен был делать ошибки, ему этого не позволял социальный статус. Опечатки явно говорили о том, что случилось нечто из ряда вон выходящее.
Я сняла пижаму, натянула джинсы и черный свитерок, наскоро расчесала волосы, и почистила зубы. О макияже не могло быть и речи. Схватив первый попавшийся зонт - белый с желтыми улыбающимися смайликами - я выбежала из квартиры и поехала в Аркхам.
Во время дождя улицы Готама были совсем невыносимыми. Это немного задержало меня, но я все равно добралась до больницы относительно быстро. Парковка была почти пуста, и мне было неприятно пересекать ее в одиночестве. В голову вдруг полезли сцены нападений. Я была в форме из-за постоянных занятий гимнастикой, но все-таки гимнастика не шла в сравнение с боевыми искусствами.
Наконец я вошла в здание и спросила проходящую мимо медсестру:
- Где доктор Стратфорд?
- Хмм... Я думаю, в своём офисе.
Я почувствовала облегчение, и тут же осознала, что моё беспокойство было связано с Джокером. Если Стратфорд был у себя в офисе, а не в палате Джокера, волноваться было не о чем.
Стратфорд действительно был в своём офисе, а на столе стояла массивная бутылка Джэк Дэниэлс. Она была наполовину пуста.
Увидев эту картину, я вздохнула и прислонилась к косяку двери.
- Доктор, вы пьете, - тихо сказала я.
- Немного, - задумчиво сказал он. Его взгляд все еще был довольно осмысленным.
- Для вас и этого достаточно.
Я ничего не имела против спиртного, но Стратфорд был бывшим алкоголиком. Он не прикасался к выпивке вот уже семь-восемь лет.
- По какому поводу? - спросила я, решив, что случилось нечто серьезное.
- Выпей, - предложил он.
- Нет, спасибо.
Он пожал плечами и подлил виски в стакан.
- Тогда садись, - он вяло указал на один из стульев.
Мне совершенно не хотелось этого делать, но я села. Было бы неразумно спорить с пьяным человеком.
- Тебе ведь известно... известно, да... - начал он, разглядывая золотистую жидкость в своём стаканe. - ...Что доктор Уилсон возражал против твоих занятий с Джокером?
Я кивнула.
- Уилсон думает, что Джокер нанесет непоправимый вред твоей психике, - медленно проговорил директор.
Я ничего не ответила, и он продолжил, отпивая виски.
- На прошлой неделе Уилсон сделал копии записей ваших сеансов, и показал их своему другу из штатской больницы. Они хотят забрать у нас Джокера.
Моё сердце пропустило удар, а потом забилось в бешеном ритме.
Почему? Он же ясно показал им, что будет говорить только со мной! Они что, снова хотят поэкспериментировать? В следущий раз кто-нибудь может... умереть.
Я попыталась успокоиться, прежде чем говорить, но голос все равно немного дрожал.
- И... Вы думаете, они имеют на это право?
- Ну, все зависит от обстоятельств. Например от того, насколько психологически стабильной тебя признают в суде. К тому же, некоторые не в состоянии принять тот факт, что новичок занимается делом, за которое положено браться опытным психологам.
Я глубоко вдохнула.
- У них ничего не получится. Он думает, что между нами есть какая-то связь. Он не захочет играть в их игры, так же как не захотел играть в ваши.
- Да, - сказал Стратфорд, снова гипнотизируя взглядом стакан. - Мои игры. Я провел с ним два сеанса, Куинзел. Ты ведь смотрела записи. Джокер видел меня насквозь, и...
- Вы имеете ввиду тот раз, когда он назвал вас экс-алкоголиком, который любит понукать окружающими, чтобы доказать самому себе, что он может контролировать собственную жизнь, хотя на самом деле все иначе? Да, я видела эти записи.
Может быть стоит поговорить с Уилсоном, попросить его не тащить это дело в суд?
Я не сразу заметила, что Стратфорд пялится на меня с довольно злобным выражением на лице. Затем он резко засмеялся и громыхнул стаканом по столу. Я поняла свою ошибку и виновато вздохнула.
- Слушайте, я не имела ввиду... Я не хотела обидеть вас. Я просто нервничаю.
- Нервничаешь? Я знаю, - сказал он, усаживаясь на край стола прямо передо мной.
- Они ведь вот-вот заберут твоё новое... увлечение.
О нет, только не это.
Моя увлеченность Джокером не имела никакого значения. Она не имела значения потому что наши отношения никогда не зашли бы дальше сеансов в комнате допроса. Пошлые намеки окружающих вызывали во мне ярость.
- Это твой самый престижный пациент, Стратфорд, - сказала я, забыв о вежливости. - Может быть и тебе стоит немного понервничать.
- А ведь когда-то предметом твоего интереса был я, - протянул он, уставившись на меня. Я закатила глаза.
- Пожалуйста, доктор. Если это ревность...
- Не ревность. Любопытство. Что такого особенного в Джокере, что он заставляет тебя дрожать от желания?
- Вы пьяны, - ровно сказала я, поднимаясь со стула. К сожалению, от этого наши со Стратфордом лица только сблизились.
- Я не устраивалась на эту работу, чтобы иметь дело с пьяными бреднями директора внеурочное время.
В этот момент раздался резкий удар грома, и в здании мгновенно погасло электричество. Я вздрогнула от неожиданности и огляделась.
- О, не волнуйся, - протянул Стратфорд. - Сейчас включатся генераторы.
Когда он договорил, послышалось низкое гудение, и в корридоре зажглись тусклые зеленоватые лампы. Их свет проникал в офис через полуоткрытую дверь.
- Нужно проверить, в порядке ли пациенты, - воскликнула я, устремляясь к двери. Стратфорд схватил меня за руку.
- Мы еще не закончили, - резко сказал он.
Моим первым желанием было назвать его уродом, вырваться из его хватки, и уехать домой. Однако я быстро вспомнила о том, что реакция пьяного человека на подобное поведение может быть очень агрессивной. Лучше не провоцировать его. Поэтому я решила воспользоваться методом убеждения.
- Хорошо, - мягко сказала я. - Что вы хотели мне сказать?
Кажется, мой тон немного удивил его. Он оглядел темый офис и снова уселся на край стола.
- Ты хорошенькая штучка, Куинзел, - сказал он заплетающимся языком. - Когда ты появилась в той комнате, Джокер увидел кусок свежего мяса. Он увидел обнаженную шею. И он нацелился на яремную вену.
Я не поняла, что он имел ввиду, и попыталась объяснить:
- Джокер увидел во мне кого-то, кто не считал его ненормальным. Я обращалась с ним, как с человеком, у которого просто иное мировоззрение. Ему это пришлось по душе. Ничего большего между нами нет.
- Тогда зачем тебе понадобилось его трогать, а?
- Это был момент слабости. Неужели вы сами упустили бы шанс дотронуться до самого знаменитого убийцы нашего времени? Это было простое любопытство.
- Нет, нет, нет, - сказал он, повышая голос с каждым новым "нет". - Это ненормально, Харли. Получив шанс дотронуться до серийного убийцы, большинство людей скорее побежали бы прочь. Внутренний голос в сознании основной массы кричит, "Он опасен, нужно уходить!" Но ты ведешь себя совсем иначе. И все это - потому что ты его хочешь.
- Если вы собираетесь пошлить, доктор, то я лучше пойду.
- Да, хочешь, - повторил он с какой-то мрачной веселостью. - Ты хочешь его не только как интересного человека или неординарного пациента. Тебя тянет к нему так, как тянет женщину к мужчине. Так же, как когда-то было со мной.
Это было последней каплей. Он продолжал бубнить о моём кратковременном увлечении, и это становилось невыносимым. Нужно было выложить карты на стол, и я решила высказать все прямо, раз и навсегда решив эту проблему.
- Если вас это так беспокоит, доктор... так бесит... То почему вы не показали мне своего интереса... или хотя бы доброты, когда я еще была увлечена вами? Как я могла знать о том, что вас так расстроит моя заинтересованность в другом мужчине? Даже если бы новым предметом обожания и был какой-нибудь психопат...
- Я не мог, - промямлил Стратфорд. - Ведь я - твой босс. Нам было необходимо соблюдать субординацию.
- Чушь собачья! Вам просто нравилось осознавать, что я была увлечена вами. Это давало вам власть надо мной. Я безропотно исполняла все, что вы просили. А теперь, когда я прозрела, вы больше не можете манипулировать мной. И вас это бесит!
Я сорвалась, совсем забыв о выбранной стратегии - методе убеждения. Стратфорд схватил ткань свитера у меня на груди, потянул на себя, и развернул нас так, что я оказалась прижатой к столу.
- Я мог бы сделать с тобой все что угодно, - зарычал он дрожащим от гнева голосом. - А ты бы безропотно приняла все это. Ты ведь просто маленькая покорная девочка, когда дело касается отношений.
Я почувствовала на своём лице его воняющее алкоголем дыхание, и отвернулась, пытаясь оттолкнуть его. Он обхватил меня руками, лишая возможности двигаться.
- Вот поэтому мы и теряем Джокера. Я теряю самого престижного пациента за всю свою карьеру из-за твоей глупой одержимости. Думаешь, ты ему нравишься? Да он просто делает вид, чтобы...
- Майкл Стратфорд! - прошипела я. - Если ты сию секунду не отпустишь меня, тебе будет очень больно.
Он усмехнулся и совсем не ослабил хватку. Я приготовилась ударить его коленом в пах. Внезапно ухмылка сползла с лица директора. Он замер, прислушиваясь, и я последовала его примеру.
Мы оба услышали их - неторопливые, уверенные шаги, раздающиеся из корридора. Приближающиеся к нам. Стратфорд накрыл мой рот своей ладонью, будто я собиралась кричать. Я знала, кому принадлежали эти шаги. Они были дразнящими, игривыми, и одновременно зловещими.
Мои подозрения оправдались, когда в дверях появился Джокер. На нем все еще была оранжевая униформа Аркхама, но вместо ставшего привычным человеческого лица перед нами предстала маска грима. Я впервые видела его таким, и несмотря на плохое освещение, пришла в восторг. Он был совсем не похож на человека, с которым я беседовала все эти дни. Теперь передо нами стоял настоящий Джокер. Просто Джокер.
На нем не было наручников. В правой руке он держал нож с таким огромным лезвием, что это казалось фарсом. Он оглядел нас, стоящих вплотную друг к другу, с ладонью Стратфорда, зажимающей мой рот.
- Хмм, - сказал он. - Я... не вовремя?
Стратфорд убрал руку от моего лица и отшатнулся. Он смотрел то на меня, то на Джокера. На его лице было выражение животного ужаса.
- Куинзел... Поговори с ним. Сделай что-нибудь... - прошипел он.
Мне тоже было не по себе - ведь раньше я встречалась с Джокером только когда тот был в наручниках и под охраной. Теперь же, когда все встало с ног на голову, я сомневалась в том, что Джокер проявит ко мне доброту. Наоборот, мне казалось, что случится нечто прямо противоположное.
Несмотря на серьезность ситуации, во мне проснулась стервозность. Я уселась на стол, и уставилась на Стратфорда, чувствуя, как по телу разливается волна спокойствия.
- Вы говорили, что он манипулировал мной с целью побега. И вот, он сбежал. Я ему больше не нужна, так что не думаю, что я могу как-то повлиять на ситуацию.
Услышав это, Стратфорд выпучил глаза, а Джокер сдавленно засмеялся и вошел в офис. Свобода добавляла ему того шарма, которого не было, когда на его запястьях болтались наручники. Казалось, он весь вибрировал странной, неуправляемой энергией. Он шагнул по направлению к Стратфорду. Стратфорд попятился назад. Джокер сделал еще два шага вперед. Директор - два шага назад. Тут Джокер рассмеялся, протанцевал разделявшее их расстояние, и прижал свою жертву к стене. Я наблюдала за ними, охваченная нездоровым восхищением. Я не хотела видеть Стратфорда мертвым, но и не питала иллюзий насчет его дальнейшей судьбы. Если бы я попыталась ему помочь, для меня бы это окончилось плачевно.
Стратфорд был пятидесятилетним пьяным мужчиной с лишним весом. Джокер был очень стройным, ловким парнем. Стройные, жилистые мужчины всегда побеждают в драках. Я серьезно сомневалась в том, что у моего босса были хоть какие-то шансы.
Джокер поднес острие ножа к виску директора.
- Вот мы и встретились снова... Доктор.
- Мы... мы лишь пытаемся помочь тебе! - прохрипел Стратфорд, задыхаясь от страха. - Мы хотим лучшего...
- О, нет-нет-нет-нет, - промурлыкал Джокер. - Вы уже помогли мне, Доктор.
Теперь в его голосе были животные, рычащие нотки, которых я не слышала раньше.
- Вы действительно мне помогли.
- Джей, - мягко позвала я, больше не в состоянии безмолвно наблюдать все это.
Он повернул голову так, что моему взгляду предстал его профиль, и глянул на меня одним глазом.
- Потерпи немного, Харли, дорогая. С тобой я разберусь через секунду. А пока помолчи - я работаю.
Я погрузилась в молчание. Иллюзорное спокойствие улетучилось, уступая место холодному страху. Это было очень отрезвляюще.
Джокер снова повернулся к Стратофрду. Их лица разделяло всего несколько сантиметров.
- А теперь, Док, - игриво проговорил он, - знаешь что? У меня такое чувство, что ты был совсем неэффективным боссом во время своего... хмм... правления этой больницей.
Голос Джокера вновь опустился до рычания. Потом он откинул голову назад и почти пропел:
- Этой чудесной больнице нужен директор, который заслуживает своего звания. Ты, Док... Ты ведь должен быть лучшим во всей стране. Но ты далеко не лучший.
Он похлопал Стратфорда по плечу.
- Ничего личного, Док. Ты просто... не прошел отборочный тур.
Джокер оглянулся на открытую дверь, а потом снова посмотрел на Стратфорда.
- И-и-и... на этой ноте...
Я увидела, как он грациозно скользнул ножом поперек горла директора. Лишь теперь я почувствовала, как все моё существо охватывает настоящий, липкий, лишающий способности двигаться страх. Я тихо застонала и отвернулась, чтобы не видеть происходящего.
Он убивает его. Он убивает его. Он убивает его.
Раздался тошнотворный звук скользнувшего по плоти металла. Еще через секунду я услышала булькающие звуки, которые доносились из горла умирающего Стратофрда. Осознание того, что в пяти метрах от меня умирал человек, вызывало тошноту. И ведь я не сделала ничего, чтобы предотвратить это.
- Ну, - удовлетворенно сказал Джокер. - Вот и все.
Я увидела, как он вытирает лезвие ножа о рубаху Стратфорда, и быстро отвернулась.
- А сейчас...
Услышав это "а сейчас...", я обрела способность двигаться, соскочила со стола, и проковыляла в противоположный конец комнаты. Я не знала, куда именно я шла и зачем. Мне лишь казалось, что у меня будет больше преимуществ, если я столкнусь с Джокером стоя. О каких преимуществах в принципе могла идти речь?
- Куда это ты? - спросил он, явно забавляясь происходящим. Я дошла до стены и развернулась к нему лицом. На лезвии его ножа осталось немного крови. В болезненном свете зеленых ламп она казалась черной.
Я вжалась в стену и уставилась на Джокера, только чтобы не видеть безвольного мешка плоти, который раньше был Майклом Стратфордом.
Джокер остановился в полуметре от меня, скривил губы в фальшивом неодобрении, и чуть наклонил голову на бок.
- Харли, кажется ты не рада видеть меня. А я-то думал, ты будешь просто счастлива. В конце концов... у нас не было никакой возможности узнать друг друга... поближе. Мне казалось, тебе хочется этого.
Не поймите меня неправильно - меня все еще безумно влекло к Джокеру, даже несмотря на то что он только что убил человека. Но это влечение было спрятано за пеленой страха и заглушено инстинктом самосохранения. Моя увлеченность им вовсе не означала, что он чувствовал то же самое. А значит, я была в смертельной опасности.
Джокер продолжал говорить, теперь глядя не на меня, а в окно.
- Ах, да... Я хотел поблагодарить тебя за грим. Было бы так... досадно... проводить эту маленькую операцию без необходимой атрибутики.
Я не ответила, и он снова посмотрел на меня. В его глазах горели опасные огоньки.
- Эй, - мягко сказал он, а потом сделал шаг вперед, сокращая небольшое расстояние между нами.
Когда он сделал это, я потеряла контроль над собой. Я быстро выставила вперед руки и начала колотить по его груди в глупых попытках освободиться. Я чувствовала себя безвольной, ослепленной страхом, и очень слабой. В конце концов мне удалось ударить его в живот. Это был единственный удар, способный навредить ему, но Джокер лишь рассмеялся и схватил мои запястья, случайно поцарапав одно из них ножом.
- Эй, эй, эй, - проговорил он, чуть удивленный моим поведением.
Он сжал мои запястья и подошел еще ближе. Если бы мы одновременно вдохнули, наши грудные клетки соприкоснулись бы. Он склонил голову, чтобы посмотреть мне в лицо. Я закрыла глаза и отвернулась, коротко всхлипнув. Да, к тому времени я уже плакала. Я думаю, при осознании того, что ты вот-вот умрешь, слезы вполне естественны. Представьте себе, что вы находитесь в одной комнате с человеком, который вам нравится, но который собирается убить вас... Который только что перерезал горло вашему боссу... чье тело в этот момент остывает в дальнем углу комнаты. Поверьте мне, это тот еще удар по психике.
- Шшшшш, - сказал Джокер, как будто смущенный моей реакцией. - Посмотри на меня, маленькая Харли Куин.
Я не заставила его просить себя дважды. Я медленно повернула голову, поморгала, смахивая набежавшие слезы, и взглянула ему в глаза. Я не смогла выдержать зрительный контакт, и опустила голову.
- Слушай, Харли, - раздраженно начал он. - Неужели ты действительно подумала, что мы с тобой на этом закончим?
Я не подняла головы и не решилась ответить, так как пребывала в состоянии полного эмоционального краха.
Джокер отпустил мои запястья, но между нами все равно было недостаточно места для того чтобы оттолкнуть его. В любом случае, это было бы совершенно бессмысленно. Он положил руку мне на затылок, погрузил пальцы в мои распущенные волосы, и сжал настолько крепко, что это было еще не больно, но уже немного некомфортно. Другой рукой он взял меня за подбородок. Несмотря на своё ужасное состояние, я заметила, каким странно нежным было это прикосновение. Осторожно, словно боясь сломать меня, он поднял мою голову так, что теперь мы смотрели друг другу в глаза. Наши лица разделяло всего несколько сантиметров. Глядя в его непроницаемые глаза, не дыша, не двигаясь, я пыталась угадать, о чем он думает.
Он собирается поцеловать меня?
Любая девушка на моём месте подумала бы об этом, ведь мы стояли в стандартной позе для поцелуя. Мысли путались. Если он это сделает, буду ли я сопротивляться? Или нет? Хочу я этого или не хочу?
Казалось, мои размышления о поцелуях нарушили особую атмосферу, воцарившуюся в офисе.
Джокер отстранился от меня, отпустил мои волосы, и крепко схватил за кровоточащее запястье.
- Пошли. Нам надо успеть на вечеринку.
Глава 11Глава 11 - Ангел бросил меня с неба, целясь в землю. Зачем ему такие развлечения? -
Он потащил меня в давно опустевший корридор. Издалека доносился странный шум - мужские крики, глухие удары, женский визг. Джокер совсем не удивился этим звукам. Не замедляя шага, он повернул за угол. Его рука была испачкана каким-то веществом (грим, порох, щелочь?). Оно попало в кровоточащий порез на моём запястье, и ранку невыносимо жгло.
- Куда мы идем? - спросила я, едва поспевая за ним. Мне приходилось почти бежать.
- В Банбури Кросс, - рассеянно ответил Джокер. Он бесцеремонно тащил меня за собой. Судя по всему, у него сейчас были другие приоритеты.
Банбури Кросс? Что за черт? Мне вдруг вспомнилась сцена из детства. Мама пела мне старую песенку:
Оседлай коня и скачи в Банбури Кросс
Чтобы встретить прекрасную леди на белой лошади
С кольцами на пальцах и колокольчиками
Ее всегда сопровождает музыка.
Похоже, это было шуткой. Не существовало никакого Банбури Кросс. Только не в Готаме.
Я чувствовала, как последние слезинки высыхают на моих щеках. Мы выскочили на площадку и начали подниматься по лестнице.
- Должен признать, - сказал Джокер, перепрыгивая сразу через две ступеньки, - Ты меня удивила.
- Помедленнее, - жалобно взвыла я. Мои ноги были гораздо короче, чем его, и я не могла бежать с такой скоростью. Джокер оглянулся и одарил меня насмешливым взглядом.
- Ты забыла сказать "пожалуйста" - сказал он, а потом дернул меня за руку так, что я пролетела вперед, и приземлилась на ступенях у него под ногами. Упав на колени и ладошки, я почувствовала, как скользит по бетону влажная от крови рука. Я быстро поднялась на ноги - оставаться перед ним на четвереньках совершенно не хотелось.
- Пожалуйста, - обиженно пробормотала я. Запястье жгло еще больше, чем когда он сжимал его. Джокер указал вперед той рукой, в которой был нож.
- Сначала дамы. Но... будь добра... шевели ногами.
Я окинула взглядом лестницу и побежала вверх, пытаясь не расстраивать его. Он шел чуть позади меня, и все еще перескакивал через две ступеньки, но теперь чуть медленнее.
- Так вот, - повторил он. - Я удивлен.
- Чем? - спросила я, пытаясь дышать ровно. Мне не хотелось выдохнуться на пол-пути к тому месту, куда мы шли.
- Там, в офисе, - сказал Джокер. - Ты разнюнилась как маленькая девочка. Просто развалилась на части. Довольно трусливо. Что случилось?
Когда он упомянул офис Стратфорда, к горлу снова поднялась тошнота. Меня до сих пор не вырвало по одной простой причине. Я знала, что мне грозит опасность, и должна была выжить. Пока я фокусировалась на этом, рвотные позывы были под контролем. Мне было необходимо сконцентрировать свои силы на том, чтобы найти выход из этой ужасной ситуации.
- Ну извини, - сказала я. - Ты убил человека на моих глазах.
- Ах-х... - вздохнул Джокер. Казалось, что-то кликнуло в его мозгу, и он наконец понял, в чем проблема. Или он понимал с самого начала, и просто разыгрывал меня?
- Это твой первый раз? - спросил он с фальшивым сочувствием. Его дыхание стало чуть более тяжелым и частым от быстрого бега по лестнице.
- Да, спасибо, - ответила я с сарказмом. - Это было незабываемо.
- Посмотришь, что будет, когда убьешь ты сама, - прозаично сказал он. - Это действительно что-то с чем-то.
- Я не собираюсь никого убивать.
- Но ты считаешь, что это является целью моего существования.
- Я этого не говорила!
- Неужели? - мягко спросил он. - Тогда что означает твоё "все, что ты делаешь, имеет смысл"?
Я замолчала, вспомнив, что это действительно были мои слова. Но говорить о необходимости зла и видеть зло в действии - две совершенно разные вещи. Я могла сколько угодно рассуждать о необходимости таких людей, как Джокер. В реальной жизни все воспринималось несколько иначе.
Дверь на лестничной площадке впереди нас внезапно открылась.
О, да, пожалуйста... с надеждой подумала я, но двое появившихся мужчин были одеты в оранжевую униформу. Это были пациенты. Один из них был шизофреником по имени Ортега. Второго мужчину, покрытого татуировками, я не знала. Ортега промычал что-то невнятное, и они оба направились ко мне, но тут из-за моей спины выступил Джокер. Он остановился рядом со мной и пристально посмотрел на пациентов. Я взглянула на него распахнутыми от испуга глазами, но он не обратил на меня никакого внимания. Он не отводил немигающих глаз от мужчин в оранжевых рубахах.
Ортега посмотрел на меня, на Джокера, снова на меня, а затем кивнул татуировнному приятелю. Они попятились назад и исчезли за дверью, из-за которой появились всего несколько секунд назад. Джокер приподнял брови и пожал плечами, словно говоря, "Ну вот и все". Он положил руку мне на плечо, и подтолкнул, заставляя идти дальше. Я подчинилась, поглядывая на него с ужасом и любопытством одновременно.
- Пациенты на свободе, - пробормотала я.
- Да, я знаю, - спокойно сказал он.
А что тут удивительного? Человек, помогавший Джокеру (а такой человек несомненно был), наверняка открыл как можно больше дверей, когда отключили свет. Может он даже спустился в пункт управления, и понажимал какие-то кнопки, открыв все двери больницы. Я оглянулась и посмотрела на Джокера.
- Они боятся тебя.
- Ну... - он быстро облизал губы, - такое случается. Я стараюсь... не принимать это близко к сердцу.
Я отвенулась и продолжила подъем. Если и есть на свете плохой парень, которого боятся все остальные плохие парни, то это Джокер. К моему собственному удивлению, на моём лице появилась дикая улыбка. Я собрала остатки рассудительности и сжала губы. Не хватало еще поддаться истерике.
Секундой позже я почувствовала, как мне на спину легла его ладонь. Прежде чем я успела подумать о том, что бы это значило, он грубо толкнул меня вперед. Он хотел, чтобы я шла быстрее, и я ускорила шаг. Зачем нужно было меня пихать? Он мог бы просто сказать мне об этом. Внезапно я осознала, что Джокер вел себя необычайно тихо. Он всегда казался мне экстровертом. Он любил разговоры, любил рассказывать о своих безумных идеях при наличии подходящей аудитории. Воцарившаяся тишина была какой-то... некомфортной.
А с какой стати я должна чувствовать себя комфортно? Сбежавший серийный убийца в клоунском гриме тащит меня на крышу!
Скорее всего Джокер молчал потому что был сконцентрирован на побеге. Ведь он еще не покинул стены Аркхама, он еще не был совершенно свободен. Я сомневалась в том, что его поймают. В стенах больницы царил хаос, директор был мертв...
Наконец мы достигли последнего лестниченого пролета, и Джокер снова обогнал меня. Он схватил меня за локоть и теперь тащил за собой, все быстрее и быстрее. В какой-то момент я все-таки споткнулась и начала оседать на пол. Испустив легкое рычание, он подтянул меня наверх, ставя на ноги, и мы преодолели последние ступеньки. Мы вышли на крышу, под порывы ветра и холодные струи дождя. Я вздрогнула, когда ледяная вода забарабанила по макушке, лицу, плечам... А вот Джокер явно радовался непогоде.
Как только мы оказались на крыше, он отпустил меня, прошел чуть вперед, поднял лицо к небу, и закрыл глаза. Он вытянул руки и стоял так, совершенно неподвижный, позволяя ледяным каплям скользить по разгоряченной коже. Он совсем не беспокоился, что я сбегу, и он был прав. Я застыла, наблюдая за ним. Это был его первый выход наружу, на свежий воздух, за последние несколько месяцев, и он явно соскучился. Когда он стоял вот так, с вытянутыми руками, подставив лицо дождю, его ужасные поступки перестали иметь значение. Он был здесь и сейчас, и он был абсолютно прекрасен.
Не осознавая, что делаю, я приблизилась к нему. Казалось, меня притягивает магнитом. Я остановилась в нескольких шагах, не желая разрушать момент его единения с миром. Дождь прочертил в гриме неровные полосы, и через белизну просвечивала его кожа. Наконец Джокер открыл глаза, наклонил голову, и сказал:
-Ах-х-х... Я так рад, что ты здесь.
Что-то произошло, потому что в следущее мгновение он быстро встал позади меня и сжал пальцы на моей шее. Я отчаянно вдохнула, чувствуя, как его рука перекрывает доступ воздуха. Какой же я была идиоткой! Нужно было бежать, пока был шанс. Харли, ты дура.
Я не понимала, что происходит, пока из тьмы не раздался глубокий, рассерженный рык нашего гостя.
- Ты когда-нибудь устанешь прятаться за спины женщин?
Бэтмэн вышел на свет, и Джокер подался вперед, приветствуя своего злейшего врага. Его щека терлась о мою щеку.
- Из женщин получаются прерасные щиты, разве не так, Бэтти? - сказал он.
Я почувствовала холодное, тонкое лезвие под нижней челюстью чуть выше того места, где его пальцы впивались в мою шею. Стоящий неподвижно Бэтмэн наблюдал за нами. Мне показалось, что он собирается атаковать Джокера при первой же возможности. Я вдруг поняла, что мне совсем этого не хочется.
Да, конечно мне хотелось освободиться. Я сомневалась в том, что Джокер хоть сколько-нибудь ценил мою жизнь, а умирать не было никакого желания. Но мне также не хотелось видеть, как Бэтмэн превращает Джокера в фарш. Я уже была свидетелем того, что он сделал с Джонатаном, и этого было более чем достаточно.
Я расслабилась, чтобы показать Джокеру, что не собираюсь сопротивляться. Я надеялась, что на моём лице было достаточно правдоподобное выражение паники. Я даже схватилась за руку, сжимающую моё горло, чтобы создать впечатление, будто я пытаюсь вырваться.
- Не втягивай ее в это, - сказал Бэтмэн. - Если ты хочешь драться, делай это со мной, а не с ней.
Я чувствовала, как под моими пальцами играют мышцы Джокера, как его челюсть давит на мою щеку. Он дрожал... от возбуждения? От страха? Я была уверена в том, что этот человек был неспособен испытывать страх. Значит, это был азарт... Бешеный эмоциональный подъем, вызаванный побегом, вновь обретенной свободой, и присутствием серьезного противника. Его тело горело, словно охваченное лихорадкой - странный источник жара в леденящем холоде ночи.
Я услышала механическое гудение, исходящее... непонятно откуда, и попыталась повенуть голову, чтобы найти источник шума. В мою шею тут же впилось острие ножа. Это был безмолвный приказ не двигаться, и я снова застыла в его руках.
Когда Джокер заговорил, его голос раздался прямо у моего уха.
- Ты играешь в шахматы, так?
Вопрос был явно риторический, потому что Бэтмэн не собирался на него отвечать.
- Вобщем-то вся игра держится на двух королях, но...
Я почувствовала горячее, несвежее дыхание на своей щеке, когда Джокер повернул голову, чтобы посмотреть на меня. Потом он повернулся к Бэтмэну и продолжил:
- ...но и от пешек может быть польза.
Мoё лицо скривилось в яростном оскале. Я ведь ему помогала! Мне совсем не нравилось быть пешкой. Я ткнула Джокера локтем, и тут же была вознаграждена жгучим порезом на шее.
- Шшшш, - прошипел он. - Веди себя хорошо.
Бэтмэн шагнул вперед, и пальцы Джокера сильнее стиснули мою шею. Он почти душил меня. Я закашлялась и отчаянно вдохнула, пытаясь набрать в легкие воздух. Это заставило Бэтмэна остановиться.
- Ну, продолжай, - сказал Джокер. - Еще несколько порезов будут ей очень к лицу.
Бэтмэн не двигался.
- Не хочешь? - Джокер разочарованно вздохнул. - Похоже, мы зашли в тупик.
Механический звук все приближался, и через несколько секунд из дождливой мглы появился вертолет. Мощный прожектор осветил крышу, и Джокер попятился назад, таща меня за собой. Я едва не падала, но его рука поддерживала меня. Мы продолжали двигаться назад, а Бэтмэн медленно следовал за нами, не отставая, но и не сокращая дистанцию. Внезапная мысль заставила меня похолодеть: Он что, идет на край крыши?
Прежде чем я успела запаниковать, мы остановились. Я осторожно повернула голову. На этот раз Джокер не стал мешать мне. Мы стояли на самом краю, и до земли было очень, очень далеко. Я тяжело сглотнула и отвернулась.
- Не усложняй себе жизнь, - прорычал Бэтмэн. - Отпусти ее, и ты избежишь дальнейших проблем.
- Ах-х... - промурлыкал Джокер. - Какие сильные слова для человека, которому больше нечем крыть. Ты как всегда стоишь перед сложным выбором: пожертвовать невинным человеком, или отпустить плохого парня?
О, черт. Я не ожидала такого поворота событий. На этот раз я начала сопротивляться по-настоящему, пытаясь вырваться из его хватки. Когда Джокер заговорил, его голос звучал на тон выше, резче, скорее всего от эмоционального возбуждения.
- Эй! Ты ведь помнишь эту игру, правда?
Его рука переместилась на мою талию, и он приподнял меня так, что мои ноги больше не касались поверхности крыши. Затем он резко развернулся к краю. Я оглянулась, и на мгновение увидела его лицо. Он смеялся.
А потом... падение.
Я летела... Неслась вниз головой настолько быстро, что не могла ни закричать, ни даже закрыть глаза. Я не могла думать. Я не могла думать! А потом на моей талии сомкнулись очень жесткие руки. Моё тело прижали к чему-то, похожему на камень. Я наконец смогла закрыть глаза, и тут в моём сознании прогремела мысль: Я сейчас умру.
Внезапный рывок не позволил моему разуму повторить эти слова. Я открыла глаза, и увидела, что мы все еще падали... Нет, летели вперед, а не вниз. Я задрала голову, и моему взгляду предстало наполовину скрытое маской лицо Бэтмэна. Его челюсти были сжаты настолько плотно, что я удивилась тому, как он еще не раскрошил зубы. Мы опустились на крышу низенького здания. Он отпустил меня даже раньше, чем мои ноги коснулись ее поверхности. Я пыталась вцепиться в него, но ладони беспомощно скользили по мокрым "доспехам". Я упала, больно ударившись копчиком.
Я жива. Я жива.
Мне вдруг безумно захотелось расцеловать эту чертову крышу. Бэтмэн приземлился в нескольких метрах от меня и тут же задрал голову. Я проследила за его взглядом. Вертолет, который мы видели всего несколько секунд назад, удалялся от Аркхама, и мой "любимый" предавший меня клоун наверняка был внутри. Я яростно сжала зубы и посмотрела на своего спасителя. Он уже стоял на краю крыши, готовый броситься в погоню.
- Подожди... подожди! - закричала я. В тот момент мнe совершенно не хотелось оставаться в одиночестве.
Он даже не обернулся. Совершив огромный прыжок, он взлетел, и исчез в темноте дождливой ночи. Мокрая и дрожащая, я сидела на крыше еще несколько минут. Потом я кое-как поднялась на ноги и пошла к лестнице.
* * *
Я отправилась домой пешком, надеясь, что холод и дождь избавят меня от пугающего оцепенения, которое началось после того как Бэтмэн бросил меня на крыше. Но заторможенность никуда не исчезла - я просто стала больше дрожать. Мой разум функционировал так, будто все было в замедленной съемке. Я даже не подумала о том, чтобы вернуться в Аркхам за машиной. Вместо этого я брела домой в одиночестве, под дождем, через гадкий район под названием Нэрроус.
Нда.
Я не могла понять, что только что произошло. Я продолжала прокручивать в уме события последнего часа. Стратфорд мертв. Лестница. Крыша, дождь. Бэтмэн. Он за моей спиной, я в качестве щита... Вертолет, а потом... падение. Он сбросил меня с этой чертовой крыши!
Я не могла полностью осознать этого - мой мозг просто отказывался работать. Я заставила себя сконцентрироваться, и попыталась оценить собственную ярость по шкале от одного до десяти. К собственному удивлению, я бы дала себе... три балла.
Ведь на крыше был Бэтмэн, а его пунктиком всегда было спасение невинных людей, правильно? Джокер прекрасно знал об этом. Да, конечно он рисковал мной, но если посмотреть на ситуацию трезво, то он сам подвергся не меньшему риску. В случае моей смерти его бы точно упекли назад в Аркхам. А потом в другую больницу, сбежать их которой было бы гораздо труднее. А быть запертым в психиатрической лечебнице было для Джокера равносильно смерти.
Ты оправдываешь его, Харли. Почему ты оправдываешь его?
Я тряхнула головой. Я действительно оправдывала его, и далеко не в первый раз. Почему? Наверное пора было перестать задавать себе этот глупый вопрос. Ответ на него был предельно ясным.
Он исчез. Он сбежал, и я не знаю, увижу ли я его снова.
Эта мысль расстроила и разозлила меня.
Он сбросил меня с крыши. Мне кажется, я заслуживаю объяснений.
Внезапно я осознала, что иду по довольно темному переулку. Стоящие вдоль тротуара фонари были давно разбиты. Небо было подсвечено огнями города, и кое-где попадались бледные неоновые вывески. Это и были единственные источники света.
Темно. Слишком темно. А позади меня - чьи-то шаги.
Наверное я должна была испугаться. Шаги в темном переулке в Нэрроус никогда не были хорошим знаком. Иногда я боялась не то что идти, даже вести машину через этот район. Но, как видите, после того как вас сбрасывают с крыши, взгляд на некоторые вещи резко меняется.
Они приближались и ускоряли шаг. Я уже слышала посвистывание и гоготанье за своей спиной. Конечно - миниатюрная блондинка с хорошенькой задницей, плотно облепленная промокшей одеждой. С таким же успехом я могла встать посреди улицы и заорать: "Изнасилуйте меня!"
Мне это не нравилось. Совсем не нравилось. Я провела бог знает сколько сеансов с самым опасным человеком Готама, а возможно и целого мира. И эти ублюдки ожидали, что я позволю им использовать меня?! Меня не волновало отсутствие оружия или незнание боевых искусств. Похоже, в тот момент я пребывала в состоянии аффекта. Я резко развернулась на каблуках и одарила преследователей горящим взглядом.
Они тут же остановились. По всей видимости, обычные жертвы сразу начинали бежать, поэтому моё поведение их удивило. Их было трое - один здоровый парень и двое низкорослых доходяг. На них были широкие штаны и толстовки с капюшонами. Как типично.
Придя в себя, один из них присвистнул, а его приятели засмеялись. Крупный парень сделал двумя пальцами букву "V" и просунул между ними язык.
Ну уж нет.
- ВЫ ДУМАЕТЕ, ВЫ ОПАСНЫ? - заорала я, заставив одного из парней подпрыгнуть. - ДУМАЕТЕ, ВЫ СТРАШНЫЕ? ВЫ И ПРАВДА СЧИТАЕТЕ СЕБЯ ПЛОХИМИ ПАРНЯМИ? ДА ВЫ НЕ ИМЕЕТЕ НИ МАЛЕЙШЕГО ПОНЯТИЯ!
Я даже подалась вперед, наступая на них, словно собираясь что-то сделать. Гнев заставлял меня чувствовать себя неприкасаемой.
- Вы. Все вы. Вонючие куски ДЕРЬМА. Вы не идете ни в какое сравнение с ним. Так что если вы не уберете свои задницы с улиц, я покажу вам "плохих парней". Я ПОКАЖУ ВАМ, ЧТО ТАКОЕ "СТРАШНО"!
Казалось, они вот-вот наделают в штаны, но здоровяк пытался взять контроль над ситуацией в свои руки. Он выступил вперед, в его руке сверкнуло лезвие небольшого ножа.
Я глубоко вдохнула и закричала. Нет, это не был крик обычной испуганной женщины, которую вот-вот изнасилуют. Это был крик абсолютного безумия. Испустив его, я сама пришла в ужас.
Мои преследователи изменились в лице.
- Сумасшедшая сука! - выругался один из них, отступая на шаг. Его приятели последовали за ним. Один из парней бормотал что-то про ПМС. Затем они исчезли в сумраке ночи.
Я огляделась, ощущая внезапную, всепоглощающую волну удовлетворения. Это было необыкновенно. Только что испытанный эмоциональный подъем ни шел в сравнение ни с чем (за исключением сеансов с Джокером).
Я начала посмеиваться, и уже не могла остановиться. Я чувствовала себя хорошо, просто отлично. Через несколько секунд я уже смеялась в полный голос. Я хохотала до тех пор, пока не свело живот и по щекам не потекли слезы. Я неторопливо шла по направлению к дому, и было сложно сказать, какие звуки продолжали вырываться из моего горла где-то на пол-пути. Возможно, в какой-то момент смех превратился во всхлипы.
Уйти из комнаты допроса было не просто. Ничего не бывало просто, когда в этом участвовал Джокер.
Если он и правда манипулировал мной, почему его слова казались такими правильными? Почему все, на что он раскрывал мои глаза, вдруг становилось очевидным? Почему я больше не могла воспринимать мир так, как до встречи с ним?
Он лжет правдой.
Когда-то я услышала эту фразу, но не поняла ее смысла. Она казалась мне совершенно абсурдной. Как можно лгать правдой? Правда - это правда. Она всегда остается таковой, и неважно, от кого ты ее слышишь - от сумасшедшего убийцы или от самой чистой души Готама.
Если все, что он говорит - правда, то как он может манипулировать мной? Действительно ли он манипулирует мной? Или он лишь пытается показать мне своё видение мира? Может быть он хочет облегчить душу? Ему необходимо, чтобы я посмотрела на мир его глазами - иначе мы просто не поймем друг друга.
Я не могла ни на чем сосредоточиться, и поэтому не стала спорить со Стратфордом, когда тот отправил меня домой. Когда я добралась до квартиры, мне вдруг безумно захотелось кофе, но я решила не потакать себе. Я и так была на взводе. Вместо кофе я заварила ромашку, и отправилась в ванную, чтобы смыть макияж. Очистив лицо и расчесав волосы, я уставилась на своё отражение в зеркале.
Обычно женщин с такой внешностью называли "милыми". Мне не нравилось это слово, и я пыталась не быть "милой" еще в подростковом возрасте. Вместо этого я хотела быть "сногшибательной" или "прекрасной", но... Мой нос был слишком курносым, а овал лица напоминал по форме сердечко. Я была невысокой и фигуристой девушкой. Для того чтобы зваться сногсшибательной, женщина должна иметь длинные ноги, не слишком широкие бедра, осиную талию, и так далее... Пэм была сногсшибательной, а не я.
Он назвал меня красивой.
Эта мысль привела меня в ярость. Я злобно посмотрела на своё отражение - на слабую, слишком женственную часть себя, которая так радовалась комплименту. Я не казалась себе красивой. Может его слова должны были скорее оскорбить, чем обрадовать меня, но...
Самым ужасным было то, что я тоже начала считать его красивым. Протянувшиеся поперек лица шрамы, горящие глаза, тускло-зеленоватые волосы... Грубоватые, с длинными пальцами, опасные руки... Красиво-очерченные, нетронутые рубцами губы, такие мягкие на вид... Я начинала видеть красоту даже в его желтоватых, неухоженных зубах. Это новое физиологическое восприятие Джокера казалось естественным продолжением того, как я восхищалась его разумом. Он был особенным, не похожим на других, и это делало его прекрасным.
Все еще глядя в зеркало, я решила, что мне необходимо снова попробовать влезть в его голову. Приняв это решение, я отправилась на кухню и выпила ромашку. Затем я заперла дверь, выключила свет, и села на кровати, чтобы как следует поразмыслить над ситуацией.
Возможно, этот человек манипулирует мной. Для чего? Скорее всего чтобы сбежать. Возможно также, что он просто пытается показать мне правду. Если это так, то о какой правде идет речь? Добро. Зло. Они универсальны? Или они меняются в зависимости от культуры рассматриваемого народа? Если эти понятия не универсальны, то могут ли отдельно взятые люди быть истинно хорошими или плохими?
К примеру, Бэтмэн. Всего год назад люди не возражали против того, что он избивает преступников и отдает их в руки полиции. Он был "хорошим". Он спасал город от засилия зла. Но с недавних пор Бэтмэн стал вести себя так, будто не понимает людей, которых якобы защищает. Он ужасно обошелся с Джонатаном. Крэйн был признан невменяемым, но Бэтмэн жестоко избил его перед возвращением в Аркхам. Бэтмэн хочет добра, но какой ценой он добивается своих целей?
А теперь посмотрим на Джокера. Он не следует правилам общества. Из того, что мне удалось увидеть, казалось, что у него нет даже своих собственных правил. В результате складывается ощущение абсолютной свободы, которую я не видела никогда и ни в ком.
Авторитет? Что для него чей-то авторитет? Он делал что хотел, и тогда, когда хотел этого. Кажется, он воспринимает своё заключение в Аркхаме, как временную задержку. Он мыслит иначе - свободно. Он понял, что можно делать все что угодно, не считаясь с ограничениями, которые что-то значат для всех остальных людей. Джокер не испытывает нужды в том чтобы уживаться и ладить с людьми, добиваться каких-то компромиссов... Вопрос вот в чем: есть ли в нашем обществе место для таких, как Джокер? Будь мы все такими, как он, человечество несомненно вымерло бы. Но, как инндивид... Сами по себе он и его идеи имеют право на существование. Нет, на первый взгляд это кажется невомзожным. Ведь он убивал, крал, разрушал. Он весь сочится анархией, подпитывается ею. Как можно говорить, что все это имеет право на существование?
С другой стороны... Джокер вдохновляет людей. Глядя на него, люди приходят в ужас. Они видят зло, и оно вызывает отвращение. Желая быть непохожими на Джокера, который олицетворяет зло, они ведут себя прямо противоположно. Глядя на то, с какой легкостью он убивает, люди начинают ценить свои собственные жизни. Осознавая свою смертность, люди живут, вместо того чтобы существовать. Джокер действительно вдохновляет людей. Видя в нем воплощение зла, жители Готама готовы противостоять ему, каждый по своему.
Мои глаза, до этого закрытые, распахнулись при этой мысли. У Джокера была цель. Его так называемое зло не было бессмысленным.
В конце концов, что такое зло без добра? Что такое белое без черного? Для того чтобы испытать истинное счастье, человек должен испытать и истинную печаль.
У Джокера была цель; теперь я ясно видела это. Он был черным пятном на фоне белого поля окружающих. Он показывал людям, насколько отвратительной могла быть жизнь. Каждый из нас должен был рано или поздно столкнуться с этой грязью. Я не думала, что Джокер делал то, что он делал, из каких-то альтруистических побуждений, но... результат был один и то же вне зависимости от его намерений.
Кажется, я наконец увидела то, что должна была видеть.
* * *
На следущее утро Пэм улетала в Египет. Для того чтобы проводить ее в аэропорт, мне пришлось взять ночную смену. Несмотря на тяжелые раздумья, я хорошо выспалась. Добравшись до дома Пэм, я постучала, но мне никто не ответил. Я снова поскреблась в дверь, и услышала раздраженный голос подруги:
- О Господи! Да иду я, иду!
Она распахнула дверь. Вид у нее был совершенно измотанный.
- И не надо быть такой надоедливой... Черт, Харли, что с тобой случилось?!
- Ээ... ничего? - пробормотала я, не понимая, о чем речь.
- У тебя... как будто... - Пэм сделала неопределенный жест и тряхнула головой. - А, неважно. Пойдем, поможешь мне.
Следуя за Пэм, я мельком посмотрела в зеркало. Я не сразу поняла, что она имела ввиду, но потом... Разница была в моих глазах. Я не смогла точно определить, что именно было другим.
- Это будет... полуофициальное мероприятие... - извиняющимся тоном сказала Пэм, когда мы вошли в ее комнату. Я ахнула. Комната была завалена вещами. Я не могла представить, как они раньше помещались в стенном шкафу.
- Ну? Как ты думаешь? - беспокойно спросила она. В одной руке она держала черное вечернее платье без лямок. В другой - полосатое платье до колена из зеленого шелка. Оба выглядели великолепно.
- Хмм... зеленое, - сказала я через мгновенье.
- Ты уверена? Я ношу так много зеленого... - с сомнением пробормотала она.
- И правильно делаешь, - сказала я, забирая у нее из рук платье. - Когда ты носишь его, цвет твоих глаз тоже становится ярко-зеленым. Другие цвета... Не настолько эффектны.
- Но черный - это классика.
- Ты спрашивала моё мнение, - вздохнула я. - Мне нравится зеленое. Черное же... Оно не только красивое, но и очень провоцирующее. Если ты не планируешь соблазнить доктора Вудроу, то...
Она выдернула зеленое платье у меня из рук.
- Хорошо, я беру его.
Я усмехнулась, наблюдая, как она кладет платье в чемодан.
- Ну все, я готова. Наверное нужно здесь прибрать?
- Ну... Тебе же не хочется возвращаться в этот бардак? Или, представь себе, в твою комнату забирается вор, и видит эту свалку...
Она начала запихивать одежду в стенной шкаф, но я остановила ее, и стала складывать вещи в аккуратные стопки.
- Я думала, ты любишь свои шмотки! - возмутилась я.
- Да, но у меня нет времени возиться с ними сейчас!
Я рассмеялась.
- Ты выглядишь измотанной, Рыжик. Ты хоть немного спала?
- Ну... Мне не терпится оказаться там, - призналась она.
- Сядь. Давай я сложу все это, а ты мне потом покажешь, куда их положить. У нас же есть еще пятнадцать минут?
Пэм тут же легла на кровать.
- Итак. Итак... Какие новости о нашем любимом маленьком психопате? - спросила она.
Я окинула ее быстрым взглядом.
- Не надо. Ты звучишь совсем как он.
- И что, с каких пор это плохо?
- Это всегда было плохо, - сказала я, но Пэм было не обмануть.
- Ух ты, - сказала она, перекатываясь на спину. - Твой голос звучит так... будто тебя прибили. Не обижайся, но ты выглядишь побежденной. Что случилось?
- Это не так, - сказала я. - В смысле, я не побеждена.
- Тогда что?
- Стратфорд устроил нам с Джокером сеанс вчера вечером.
- А, наконец-то сдался?
- Да, но... Джокер вел себя подозрительно. Более коварно чем обычно. Мы снова говорили о человечексой природе, о добре и зле.
- Знаешь, не видевшись месяц, люди обычно говорят друг другу "Как дела?" или "Как успехи Джимми в Малой Лиге?", но для некоторых приемлемы и беседы о человеческой природе.
- Мы просто продолжили начатую дискуссию, - сказала я, заметив ее сарказм. - Но в этом нет ничего... личного.
Пэм уставилась на меня, а потом снова перевернулась на живот и приняла позу кобры.
- Личного? - спросила она.
Я медленно кивнула.
- Я начала немного понимать его взгляд на жизнь. Люди... Они ведь действительно темные существа. Вне Готама они может быть и не такие ужасные, но здесь... Добрая половина населения - преступники, а другая половина и пальцем о палец не ударит, чтобы что-то изменить. Об этом я ему и сказала.
- Прекрасно, Харли. Отдай психопату ключик от своей души. Ты говоришь, что понимаешь его? Он ведь обязательно воспользуется этим.
- Вобще-то это я здесь терапевт, - сказала я с иронией. Пэм вздохнула.
- Ты делаешь одну ошибку за другой.
- Да-да. Может быть я просто становлюсь чуть мудрее.
- И все-таки я бы не стала говорить ему о таких вещах.
- Ну... Он считает, что я больше похожа на него, чем, скажем, на тебя.
Пэм фыркнула.
- О, прекрасная мысль. Я так и представляю тебя со шрамами на лице и ужасным цветом волос. Надеюсь, ты еще не думаешь о членовредительстве и серийных убийствах?
- Не думаю, - уверила я ее.
- А, ну хорошо. Хотя я бы не стала тебя винить. Иногда я хочу уничтожить все человечество, чтобы природа наконец властвовала на земле.
- Ты говорила об этом уже миллион раз.
- Миллиард, - усмехнулась она, вставaя с кровати. - Давай положим все это в шкаф. Нам пора. О, я чуть не забыла!
Она метнулась к шкафу, и вытащила оттуда пару красных кожаных перчаток.
- Вот, это тебе. Они слишком узки для меня, поэтому я их не одевала.
Пэм вытянула руку, сравнивая ее с моей. Ее руки были длинными, изящными. Мои - маленькими и "милыми".
- Другие перчатки сшиты из хлопка, они растягиваются. А вот кожа... Да я бы все равно не стала носить что-то из кожи. Так что бери.
Меня тоже не очень вдохновляла идея ношения мертвой коровы, но увидев перчатки, я не стала возражать. Они были прекрасны - матово-красные и длинные, до локтя.
- Я не знаю, с чем я буду их носить, но они очень красивые, - сказала я, принимая подарок.
- У тебя есть коротенькая юбочка, правда? Вот с ней и носи. Классические перчатки и стиль а-ля "плохая девочка". Тебе подойдет.
- Спасибо, дорогая, - сказала я, обнимая ее.
- Черт! Давай быстренько уберем, иначе я точно опоздаю на самолет.
Мы прибрали в комнате, а потом я подвезла ее в аэропорт и помогла найти доктора Вудроу. Я уже видела его однажды. Это был немного неопрятный, бородатый мужчина, слишком занятый для того чтобы беспокоиться о мелочах вроде пары подходящих носков. Пэм была живой, энергичной особой, но рядом с Вудроу она будто проглотила язык. Я заметила, что она всегда была чуть стеснительной в окружении мужчин. Это было по меньшей мере странно, принимая во внимание ее осведомленность в плане отношений.
Я обняла ее на прощание.
- Будь осторожна, - сказала я. - Не вздумай влюбиться в какого-нибудь симпатичного египтянина и забыть обо мне. Я буду скучать.
- Я тоже, - сказала она тихо. - Будь осторожна с Джокером. И не надо так вздыхать, я серьезно. Я вернусь через две недели.
- Хорошо. Я тебя люблю.
Я не говорила эти слова только тем, кто действительно для меня много значил. И Пэм была одной из этих людей.
- Я тоже.
- Доктор Исли? - Вудроу внимательно наблюдал за нами. - У нас посадка.
Пэм улыбнулась, взяла свою сумку, и они пошли к воротам. На меня вдруг накатила тоска - я только что лишилась единственной поддержки. Теперь могло случиться все что угодно.
* * *
По дороге домой я остановилась около магазина, где продавали всякую всячину для Хэллоуина. Это было импульсивное решение - мне просто безумно захотелось туда зайти. Я была уверена в том, что у них продается то, что мне нужно. Найдя желаемое, я поехала домой.
В Аркхам я вернулась к пяти вечера. Войдя в здание, я сразу же устремилась в офис доктора Стратфорда. Оттуда раздавались голоса.
- ...скармливать ее львам!
Это был доктор Уилсон. Я привыкла к его мягкому, всегда спокойному голосу, но сейчас он почти кричал. Я замедлила шаг и прислушалась.
- Она - наш единственный шанс! - орал Стратфорд. - Я перепробовал абсолютно все, но результатом моих попыток были израненные охранники и оскорбленные терапевты!
- Вы не должны посылать ее туда, не исчерпав все другие возможности, - резко ответил Уилсон. - Я знаю, что вы директор... хотя и временный... но вы захлебываетесь предоставленной вам властью. Вы не имеете права снова посылать ее туда, Стратфорд, ради бога... Она же ребенок.
- Ребенок, - холодно сказал Стратфорд, - который добивается результатов. За получасовой сеанс с ней мы узнали о нем больше, чем за несколько месяцев. Я не могу позволить себе думать о случайных жертвах.
Я решила, что пора дать знать о своём присутствии. Как ни странно, наплевательское отношение Стратфорда меня совсем не обидело. Я была согласна с ним. Я остановилась в дверях и постучала. Они оба резко повернулись ко мне.
- Я бы хотела еще раз поговорить с ним, если вы не против.
Мой голос звучал холодно и ясно во внезапно наступившей тишине. Уилсон уставился на меня, а затем перевел взгляд на Стратфорда. Директор отвел глаза. Уилсон поморщился, выказывая своё возмущение, и покинул офис, не сказав мне ни слова.
- Он беспокоится о тебе, - сказал Стратфорд. - Вчера ты так внезапно покинула комнату допроса.
- Мне нужно было собраться с мыслями, - сказала я. - Я в порядке.
- Да, я вижу.
- Так мне можно заниматься делом Джокера?
Стратфорд вздохнул и потер глаза. Мне вдруг стало жаль его, но это чуство исчезло так же быстро, как и появилось.
- Не вижу другого выхода, - медленно проговорил он. - Джокер нападает на всех, кроме тебя. Я приводил терапевта, похожую на тебя, но... Он очень настойчив.
Я пожала плечами.
- Мне кажется, он думает, что между нами есть какая-то... связь. Поэтому он не хочет говорить с ни с кем другим.
- Кроме тебя? - в голосе Стратфорда слышалась ирония.
- Он пытается заманить меня в ловушку... Заставить меня принять его идеи.
- Да? Во время последнего сеанса мне казалось, что ты проглотила наживку.
- Прекрасно. Если вы поверили этому, то поверит и Джокер.
Стратфорд окинул меня скептическим взглядом.
- Значит все это - фарс, разыгрываемый, чтобы заставить его говорить? Ты представляешь себе, во что все это выльется, если он раскусит тебя?
- Я не поддамся, доктор, - сказала я с усмешкой, больше похожей на оскал. - Я хорошая актриса. Во всяком случае, я так думаю.
- Я надеюсь на это, Куинзел. Я пошлю за ним. Он будет в комнате допроса.
Я отвернулась, пытаясь унять сердцебиение. Стратфорд верил мне. Если мне удастся и дальше убеждать его в том, что я лишь играю свою роль, я смогу продолжать сеансы с Джокером... А в процессе этих сеансов я смогу понять, что происходит в моей собственной голове. Я осознавала, что сложившаяся ситуация была очень, очень сомнительной. Я должна была лечить Джокера, но не понимала, что происходит в моем собственном сознании.
Но ведь никто не говорит, что психологи идеальны. Мы просто... хорошо приспосабливаемся.
Да, конечно.
Я вздохнула и направилась на второй этаж. У дверей комнаты уже стояли охранники. Я кивнула им и вошла внутрь.
Он сидел за столом, и скучающе постукивал пальцами. Услышав открывающуюся дверь, он взглянул на меня и удивленно приподнял брови. Я с трудом сдержала улыбку, и села на стул напротив.
- Добрый вечер, Джей.
Выражение удивления на его лице сменилось усмешкой. Он выглядел гораздо лучше чем в прошлый раз. Должно быть, он нормально спал - синяки под глазами почти исчезли.
- Добрый вечер, Ха-а-арли, - ласкающе протянул он.
- Ты выглядишь лучше.
- Должен признать, - сказал он, чуть подаваясь вперед, - я впечатлен. Я думал, пройдет хотя бы пара дней, прежде чем ты вернешься.
- Я не прячусь от собственных мыслей, Джей. Я встречаю их лицом к лицу, поэтому в прошлый раз мне нужно было уйти. Я не могла продолжать разговор с тобой, не разобравшись в собственное голове.
- Нееет, - проговорил он, - конечно нет.
Он делал ударение на последнем "т" чуть сильнее, чем было необходимо. Он откинулся на спинку стула и выжидающе уставился на меня.
- Ну?
Я не стала делать вид, что не понимаю вопроса. Я прекрасно знала, чего он ждал от меня, и сразу дала ответ.
- В твоих словах есть смысл. Без зла не было бы добра. Все, что ты делаешь, имеет смысл.
-Ах-х, - удовлетворенно промурлыкал он. - Тогда как ты думаешь... почему я заперт здесь как... хмм... обычный преступник?
- Потому что ты пугаешь общество, - ровно сказала я. - Ты не следуешь их правилам, поэтому они думают, что с тобой что-то не в порядке.
- Хмм? - промычал он, склоняя голову на бок, ожидая продолжения.
- Так как ты отличаешься от них, они решили запереть тебя... и вылечить. Обычные преступники просто сидят в камерах. Они как будто не существуют. Ты же... ты экстраординарен, поэтому им кажется, что это жизненно необходимо - промыть тебе мозги. Как только Стратфорд получит все, что можно, из наших сеансов, он начнет испытывать на тебе электрошок и другие вещи... вот увидишь... Он сделает все, что угодно, с целью сделать тебя нормальным. Ты символизируешь хаос - противоположность порядка. Значит когда-то ты сам был нормален, правильно? Лишь нормальный человек может прийти к тому, чтобы восстать против нормы.
Я взглянула на Джокера. Он снова сказал "Хмм", желая, чтобы я закончила свои рассуждения.
- Но... - продолжала я, поднимая взгляд к потолку, чтобы не смотреть на него. - Но что, если ты никогда не был нормальным? Может ты просто родился таким, какой ты есть сейчас? Да, девяносто девять процентов людей рождаются "нормальными", но есть исключения. Некоторые люди рождаются без того, что мы зовем сознательностю... или совестью, некоторые - с дефектами мозга. А некоторые... такими гениями, что им трудно жить в обществе. Им необходимо... жить вне норм.
Я снова посмотрела на него. Он молча сверлил меня взглядом, и мне вдруг подумалось, что он вот-вот испепелит меня. Он моргнул, облизал губы, но ничего не сказал.
- Допустим ты родился таким, какой ты есть. Если это так, не может быть и речи ни о какой реабилитации. Ты не можешь стать "нормальным" если ты не был таковым изначально. Твоя цель в этом мире - нести хаос, и изменить это невозможно.
- Хмм, До-окторрр, - сказал он с добольной улыбкой. - Вы... адвокат надежды на человечество... Вы говорите мне, что на меня надежды нет?
- Не совсем, - сказала я. - Нет, скорее я думаю, что надежда не имеет к тебе никакого отношения. Во всяком случае, не надежда на нормальность. Было бы мудрее надеяться на то, что ты никогда не станешь обычным человеком.
- Значит, я идеален такой, какой есть? Значит, я должен быть собой?
- Я говорю о том, что есть нечто, превосходящее человечество, - мягко сказала я. - Есть нечто большее, чем даже добро и зло. Мир - огромная сцена, и ты являешься частью сюжета. Если ты станешь "нормальным", это будет похоже на глупый, нелогичный Голливудский хэппи энд. Я заметила, что в реальной жизни такие хэппиэнды случаются довольно редко.
Джокер захохотал, подпрыгивая на стуле. Я прокрутила в голове только что произнесенную речь, и поняла, что все это звучало довольно напыщенно и глупо.
- Смейся сколько угодно, - устало сказала я. - Для меня все это ясно как белый день.
- И это... - сказал он, успокаиваясь, - все, что имеет значение. Так, Ха-арлиии?
Меня смутил тон его голоса, и я резко сказала:
- У меня есть кое-что для тебя.
- Да? - он поднял брови, выражая заинтересованность.
Я вытащила из кармана халата несколько маленьких пластиковых баночек, и положила их на стол. Он посмотрел на них, а затем на меня, беззвучно вопрошая, какого черта я делаю.
- Это грим, - сказала я, надеясь, что в голосе нет неуверенности. - Белый, красный, и черный.
Джокер молчал, и я продолжила:
- Это самая мощная цветовая комбинация в мире. Люди думают только о красном и белом, вспоминая твоё лицо, но они забывают о черном вокруг глаз. Знаешь, Гитлер использовал эти цвета в своей агитационной компании. Вобщем, я подумала...
В конце концов он потянулся за баночками, и тронул кончиками пальцев мою ладонь. Я испуганно распахнула глаза, но не убрала руку. Как это ни глупо, я не хотела казаться невежливой. Я уставилась на него.
- Я тронут, - сказал Джокер. Его голос был полон сарказма и скрытого смысла, как будто он имел ввиду миллион других вещей, гораздо более грязных вещей. Выражение его глаз не изменилось, он все также сверлил меня взглядом. Затем он отодвинулся, будто ничего не случилось, и я продолжила:
- Нужно будет, чтобы кто-то наблюдал за тобой. Они наверняка подумают, что ты сможешь использовать эти баночки как оружие... после того инцидента с картами... Мне показалось, что ты будешь чувствовать себя чуть более комфотно. Вот.
Я смутилась и прочистила горло, не зная, что еще сказать.
- Доброй ночи, доктор, - медленно проговорил Джокер.
Только он мог произнести обычные слова так, чтобы они звучали настолько... многообещающе.
Глава 10Глава 10 - Пусть тела падают на пол -
За эту неделю мне удалось провести несколько сеансов с Джокером. Мы разговаривали абсолютно обо всем от политики нынешнего мэра до грядущих президентских выборов. Наши беседы больше не принимали личный оборот. Наверное у каждого из нас были причины не пересекать черту, отделяющую больного от терапевта.
Я не хотела, чтобы Стратфорд догадался о том, насколько важными стали для меня эти сеансы. Он не должен был подозревать о моих раздумьях на тему судьбы, хаоса, человечества, добра и зла. Если бы мы продолжили обсуждать эти скользкие вопросы, Стратфорд непременно почуял бы неладное. Почему сам Джокер не возвращался к этим темам? Я не знаю. Может быть он уже услышал все, что хотел. Или может быть он просто ждал, когда я расслаблюсь и не смогу противостоять очередному удару по психике.
Он так и не использовал грим. Я отдала баночки Ховарду. Поначалу я думала, что охранник просто не передал их, но оказалось, что пациент не проявил к гриму никакого интереса. Это немного задело меня. Наши сеансы стали абсолютно нормальными - такими же обычными, как с любыми другими пациентами. Мы вели себя так, будто Джокер уже был реабилитирован. Пожалуй, одно это должно было насторожить меня, но...
В тот злополучный вечер я сидела дома, ела китайскую еду, и уже подумывала о том, чтобы лечь спать, несмотря на то что было всего девять часов. Тут завибрировал мой мобильник. "Стратфорд", было написано на экране. Я нахмурилась и прочитала:
Ты нужна мн здесь сейчасже торопись
Он не был похож на человека, часто допускающего ошибки в письме, даже если это было простое смс. В конце концов, он был директором огромной больницы... Он не должен был делать ошибки, ему этого не позволял социальный статус. Опечатки явно говорили о том, что случилось нечто из ряда вон выходящее.
Я сняла пижаму, натянула джинсы и черный свитерок, наскоро расчесала волосы, и почистила зубы. О макияже не могло быть и речи. Схватив первый попавшийся зонт - белый с желтыми улыбающимися смайликами - я выбежала из квартиры и поехала в Аркхам.
Во время дождя улицы Готама были совсем невыносимыми. Это немного задержало меня, но я все равно добралась до больницы относительно быстро. Парковка была почти пуста, и мне было неприятно пересекать ее в одиночестве. В голову вдруг полезли сцены нападений. Я была в форме из-за постоянных занятий гимнастикой, но все-таки гимнастика не шла в сравнение с боевыми искусствами.
Наконец я вошла в здание и спросила проходящую мимо медсестру:
- Где доктор Стратфорд?
- Хмм... Я думаю, в своём офисе.
Я почувствовала облегчение, и тут же осознала, что моё беспокойство было связано с Джокером. Если Стратфорд был у себя в офисе, а не в палате Джокера, волноваться было не о чем.
Стратфорд действительно был в своём офисе, а на столе стояла массивная бутылка Джэк Дэниэлс. Она была наполовину пуста.
Увидев эту картину, я вздохнула и прислонилась к косяку двери.
- Доктор, вы пьете, - тихо сказала я.
- Немного, - задумчиво сказал он. Его взгляд все еще был довольно осмысленным.
- Для вас и этого достаточно.
Я ничего не имела против спиртного, но Стратфорд был бывшим алкоголиком. Он не прикасался к выпивке вот уже семь-восемь лет.
- По какому поводу? - спросила я, решив, что случилось нечто серьезное.
- Выпей, - предложил он.
- Нет, спасибо.
Он пожал плечами и подлил виски в стакан.
- Тогда садись, - он вяло указал на один из стульев.
Мне совершенно не хотелось этого делать, но я села. Было бы неразумно спорить с пьяным человеком.
- Тебе ведь известно... известно, да... - начал он, разглядывая золотистую жидкость в своём стаканe. - ...Что доктор Уилсон возражал против твоих занятий с Джокером?
Я кивнула.
- Уилсон думает, что Джокер нанесет непоправимый вред твоей психике, - медленно проговорил директор.
Я ничего не ответила, и он продолжил, отпивая виски.
- На прошлой неделе Уилсон сделал копии записей ваших сеансов, и показал их своему другу из штатской больницы. Они хотят забрать у нас Джокера.
Моё сердце пропустило удар, а потом забилось в бешеном ритме.
Почему? Он же ясно показал им, что будет говорить только со мной! Они что, снова хотят поэкспериментировать? В следущий раз кто-нибудь может... умереть.
Я попыталась успокоиться, прежде чем говорить, но голос все равно немного дрожал.
- И... Вы думаете, они имеют на это право?
- Ну, все зависит от обстоятельств. Например от того, насколько психологически стабильной тебя признают в суде. К тому же, некоторые не в состоянии принять тот факт, что новичок занимается делом, за которое положено браться опытным психологам.
Я глубоко вдохнула.
- У них ничего не получится. Он думает, что между нами есть какая-то связь. Он не захочет играть в их игры, так же как не захотел играть в ваши.
- Да, - сказал Стратфорд, снова гипнотизируя взглядом стакан. - Мои игры. Я провел с ним два сеанса, Куинзел. Ты ведь смотрела записи. Джокер видел меня насквозь, и...
- Вы имеете ввиду тот раз, когда он назвал вас экс-алкоголиком, который любит понукать окружающими, чтобы доказать самому себе, что он может контролировать собственную жизнь, хотя на самом деле все иначе? Да, я видела эти записи.
Может быть стоит поговорить с Уилсоном, попросить его не тащить это дело в суд?
Я не сразу заметила, что Стратфорд пялится на меня с довольно злобным выражением на лице. Затем он резко засмеялся и громыхнул стаканом по столу. Я поняла свою ошибку и виновато вздохнула.
- Слушайте, я не имела ввиду... Я не хотела обидеть вас. Я просто нервничаю.
- Нервничаешь? Я знаю, - сказал он, усаживаясь на край стола прямо передо мной.
- Они ведь вот-вот заберут твоё новое... увлечение.
О нет, только не это.
Моя увлеченность Джокером не имела никакого значения. Она не имела значения потому что наши отношения никогда не зашли бы дальше сеансов в комнате допроса. Пошлые намеки окружающих вызывали во мне ярость.
- Это твой самый престижный пациент, Стратфорд, - сказала я, забыв о вежливости. - Может быть и тебе стоит немного понервничать.
- А ведь когда-то предметом твоего интереса был я, - протянул он, уставившись на меня. Я закатила глаза.
- Пожалуйста, доктор. Если это ревность...
- Не ревность. Любопытство. Что такого особенного в Джокере, что он заставляет тебя дрожать от желания?
- Вы пьяны, - ровно сказала я, поднимаясь со стула. К сожалению, от этого наши со Стратфордом лица только сблизились.
- Я не устраивалась на эту работу, чтобы иметь дело с пьяными бреднями директора внеурочное время.
В этот момент раздался резкий удар грома, и в здании мгновенно погасло электричество. Я вздрогнула от неожиданности и огляделась.
- О, не волнуйся, - протянул Стратфорд. - Сейчас включатся генераторы.
Когда он договорил, послышалось низкое гудение, и в корридоре зажглись тусклые зеленоватые лампы. Их свет проникал в офис через полуоткрытую дверь.
- Нужно проверить, в порядке ли пациенты, - воскликнула я, устремляясь к двери. Стратфорд схватил меня за руку.
- Мы еще не закончили, - резко сказал он.
Моим первым желанием было назвать его уродом, вырваться из его хватки, и уехать домой. Однако я быстро вспомнила о том, что реакция пьяного человека на подобное поведение может быть очень агрессивной. Лучше не провоцировать его. Поэтому я решила воспользоваться методом убеждения.
- Хорошо, - мягко сказала я. - Что вы хотели мне сказать?
Кажется, мой тон немного удивил его. Он оглядел темый офис и снова уселся на край стола.
- Ты хорошенькая штучка, Куинзел, - сказал он заплетающимся языком. - Когда ты появилась в той комнате, Джокер увидел кусок свежего мяса. Он увидел обнаженную шею. И он нацелился на яремную вену.
Я не поняла, что он имел ввиду, и попыталась объяснить:
- Джокер увидел во мне кого-то, кто не считал его ненормальным. Я обращалась с ним, как с человеком, у которого просто иное мировоззрение. Ему это пришлось по душе. Ничего большего между нами нет.
- Тогда зачем тебе понадобилось его трогать, а?
- Это был момент слабости. Неужели вы сами упустили бы шанс дотронуться до самого знаменитого убийцы нашего времени? Это было простое любопытство.
- Нет, нет, нет, - сказал он, повышая голос с каждым новым "нет". - Это ненормально, Харли. Получив шанс дотронуться до серийного убийцы, большинство людей скорее побежали бы прочь. Внутренний голос в сознании основной массы кричит, "Он опасен, нужно уходить!" Но ты ведешь себя совсем иначе. И все это - потому что ты его хочешь.
- Если вы собираетесь пошлить, доктор, то я лучше пойду.
- Да, хочешь, - повторил он с какой-то мрачной веселостью. - Ты хочешь его не только как интересного человека или неординарного пациента. Тебя тянет к нему так, как тянет женщину к мужчине. Так же, как когда-то было со мной.
Это было последней каплей. Он продолжал бубнить о моём кратковременном увлечении, и это становилось невыносимым. Нужно было выложить карты на стол, и я решила высказать все прямо, раз и навсегда решив эту проблему.
- Если вас это так беспокоит, доктор... так бесит... То почему вы не показали мне своего интереса... или хотя бы доброты, когда я еще была увлечена вами? Как я могла знать о том, что вас так расстроит моя заинтересованность в другом мужчине? Даже если бы новым предметом обожания и был какой-нибудь психопат...
- Я не мог, - промямлил Стратфорд. - Ведь я - твой босс. Нам было необходимо соблюдать субординацию.
- Чушь собачья! Вам просто нравилось осознавать, что я была увлечена вами. Это давало вам власть надо мной. Я безропотно исполняла все, что вы просили. А теперь, когда я прозрела, вы больше не можете манипулировать мной. И вас это бесит!
Я сорвалась, совсем забыв о выбранной стратегии - методе убеждения. Стратфорд схватил ткань свитера у меня на груди, потянул на себя, и развернул нас так, что я оказалась прижатой к столу.
- Я мог бы сделать с тобой все что угодно, - зарычал он дрожащим от гнева голосом. - А ты бы безропотно приняла все это. Ты ведь просто маленькая покорная девочка, когда дело касается отношений.
Я почувствовала на своём лице его воняющее алкоголем дыхание, и отвернулась, пытаясь оттолкнуть его. Он обхватил меня руками, лишая возможности двигаться.
- Вот поэтому мы и теряем Джокера. Я теряю самого престижного пациента за всю свою карьеру из-за твоей глупой одержимости. Думаешь, ты ему нравишься? Да он просто делает вид, чтобы...
- Майкл Стратфорд! - прошипела я. - Если ты сию секунду не отпустишь меня, тебе будет очень больно.
Он усмехнулся и совсем не ослабил хватку. Я приготовилась ударить его коленом в пах. Внезапно ухмылка сползла с лица директора. Он замер, прислушиваясь, и я последовала его примеру.
Мы оба услышали их - неторопливые, уверенные шаги, раздающиеся из корридора. Приближающиеся к нам. Стратфорд накрыл мой рот своей ладонью, будто я собиралась кричать. Я знала, кому принадлежали эти шаги. Они были дразнящими, игривыми, и одновременно зловещими.
Мои подозрения оправдались, когда в дверях появился Джокер. На нем все еще была оранжевая униформа Аркхама, но вместо ставшего привычным человеческого лица перед нами предстала маска грима. Я впервые видела его таким, и несмотря на плохое освещение, пришла в восторг. Он был совсем не похож на человека, с которым я беседовала все эти дни. Теперь передо нами стоял настоящий Джокер. Просто Джокер.
На нем не было наручников. В правой руке он держал нож с таким огромным лезвием, что это казалось фарсом. Он оглядел нас, стоящих вплотную друг к другу, с ладонью Стратфорда, зажимающей мой рот.
- Хмм, - сказал он. - Я... не вовремя?
Стратфорд убрал руку от моего лица и отшатнулся. Он смотрел то на меня, то на Джокера. На его лице было выражение животного ужаса.
- Куинзел... Поговори с ним. Сделай что-нибудь... - прошипел он.
Мне тоже было не по себе - ведь раньше я встречалась с Джокером только когда тот был в наручниках и под охраной. Теперь же, когда все встало с ног на голову, я сомневалась в том, что Джокер проявит ко мне доброту. Наоборот, мне казалось, что случится нечто прямо противоположное.
Несмотря на серьезность ситуации, во мне проснулась стервозность. Я уселась на стол, и уставилась на Стратфорда, чувствуя, как по телу разливается волна спокойствия.
- Вы говорили, что он манипулировал мной с целью побега. И вот, он сбежал. Я ему больше не нужна, так что не думаю, что я могу как-то повлиять на ситуацию.
Услышав это, Стратфорд выпучил глаза, а Джокер сдавленно засмеялся и вошел в офис. Свобода добавляла ему того шарма, которого не было, когда на его запястьях болтались наручники. Казалось, он весь вибрировал странной, неуправляемой энергией. Он шагнул по направлению к Стратфорду. Стратфорд попятился назад. Джокер сделал еще два шага вперед. Директор - два шага назад. Тут Джокер рассмеялся, протанцевал разделявшее их расстояние, и прижал свою жертву к стене. Я наблюдала за ними, охваченная нездоровым восхищением. Я не хотела видеть Стратфорда мертвым, но и не питала иллюзий насчет его дальнейшей судьбы. Если бы я попыталась ему помочь, для меня бы это окончилось плачевно.
Стратфорд был пятидесятилетним пьяным мужчиной с лишним весом. Джокер был очень стройным, ловким парнем. Стройные, жилистые мужчины всегда побеждают в драках. Я серьезно сомневалась в том, что у моего босса были хоть какие-то шансы.
Джокер поднес острие ножа к виску директора.
- Вот мы и встретились снова... Доктор.
- Мы... мы лишь пытаемся помочь тебе! - прохрипел Стратфорд, задыхаясь от страха. - Мы хотим лучшего...
- О, нет-нет-нет-нет, - промурлыкал Джокер. - Вы уже помогли мне, Доктор.
Теперь в его голосе были животные, рычащие нотки, которых я не слышала раньше.
- Вы действительно мне помогли.
- Джей, - мягко позвала я, больше не в состоянии безмолвно наблюдать все это.
Он повернул голову так, что моему взгляду предстал его профиль, и глянул на меня одним глазом.
- Потерпи немного, Харли, дорогая. С тобой я разберусь через секунду. А пока помолчи - я работаю.
Я погрузилась в молчание. Иллюзорное спокойствие улетучилось, уступая место холодному страху. Это было очень отрезвляюще.
Джокер снова повернулся к Стратофрду. Их лица разделяло всего несколько сантиметров.
- А теперь, Док, - игриво проговорил он, - знаешь что? У меня такое чувство, что ты был совсем неэффективным боссом во время своего... хмм... правления этой больницей.
Голос Джокера вновь опустился до рычания. Потом он откинул голову назад и почти пропел:
- Этой чудесной больнице нужен директор, который заслуживает своего звания. Ты, Док... Ты ведь должен быть лучшим во всей стране. Но ты далеко не лучший.
Он похлопал Стратфорда по плечу.
- Ничего личного, Док. Ты просто... не прошел отборочный тур.
Джокер оглянулся на открытую дверь, а потом снова посмотрел на Стратфорда.
- И-и-и... на этой ноте...
Я увидела, как он грациозно скользнул ножом поперек горла директора. Лишь теперь я почувствовала, как все моё существо охватывает настоящий, липкий, лишающий способности двигаться страх. Я тихо застонала и отвернулась, чтобы не видеть происходящего.
Он убивает его. Он убивает его. Он убивает его.
Раздался тошнотворный звук скользнувшего по плоти металла. Еще через секунду я услышала булькающие звуки, которые доносились из горла умирающего Стратофрда. Осознание того, что в пяти метрах от меня умирал человек, вызывало тошноту. И ведь я не сделала ничего, чтобы предотвратить это.
- Ну, - удовлетворенно сказал Джокер. - Вот и все.
Я увидела, как он вытирает лезвие ножа о рубаху Стратфорда, и быстро отвернулась.
- А сейчас...
Услышав это "а сейчас...", я обрела способность двигаться, соскочила со стола, и проковыляла в противоположный конец комнаты. Я не знала, куда именно я шла и зачем. Мне лишь казалось, что у меня будет больше преимуществ, если я столкнусь с Джокером стоя. О каких преимуществах в принципе могла идти речь?
- Куда это ты? - спросил он, явно забавляясь происходящим. Я дошла до стены и развернулась к нему лицом. На лезвии его ножа осталось немного крови. В болезненном свете зеленых ламп она казалась черной.
Я вжалась в стену и уставилась на Джокера, только чтобы не видеть безвольного мешка плоти, который раньше был Майклом Стратфордом.
Джокер остановился в полуметре от меня, скривил губы в фальшивом неодобрении, и чуть наклонил голову на бок.
- Харли, кажется ты не рада видеть меня. А я-то думал, ты будешь просто счастлива. В конце концов... у нас не было никакой возможности узнать друг друга... поближе. Мне казалось, тебе хочется этого.
Не поймите меня неправильно - меня все еще безумно влекло к Джокеру, даже несмотря на то что он только что убил человека. Но это влечение было спрятано за пеленой страха и заглушено инстинктом самосохранения. Моя увлеченность им вовсе не означала, что он чувствовал то же самое. А значит, я была в смертельной опасности.
Джокер продолжал говорить, теперь глядя не на меня, а в окно.
- Ах, да... Я хотел поблагодарить тебя за грим. Было бы так... досадно... проводить эту маленькую операцию без необходимой атрибутики.
Я не ответила, и он снова посмотрел на меня. В его глазах горели опасные огоньки.
- Эй, - мягко сказал он, а потом сделал шаг вперед, сокращая небольшое расстояние между нами.
Когда он сделал это, я потеряла контроль над собой. Я быстро выставила вперед руки и начала колотить по его груди в глупых попытках освободиться. Я чувствовала себя безвольной, ослепленной страхом, и очень слабой. В конце концов мне удалось ударить его в живот. Это был единственный удар, способный навредить ему, но Джокер лишь рассмеялся и схватил мои запястья, случайно поцарапав одно из них ножом.
- Эй, эй, эй, - проговорил он, чуть удивленный моим поведением.
Он сжал мои запястья и подошел еще ближе. Если бы мы одновременно вдохнули, наши грудные клетки соприкоснулись бы. Он склонил голову, чтобы посмотреть мне в лицо. Я закрыла глаза и отвернулась, коротко всхлипнув. Да, к тому времени я уже плакала. Я думаю, при осознании того, что ты вот-вот умрешь, слезы вполне естественны. Представьте себе, что вы находитесь в одной комнате с человеком, который вам нравится, но который собирается убить вас... Который только что перерезал горло вашему боссу... чье тело в этот момент остывает в дальнем углу комнаты. Поверьте мне, это тот еще удар по психике.
- Шшшшш, - сказал Джокер, как будто смущенный моей реакцией. - Посмотри на меня, маленькая Харли Куин.
Я не заставила его просить себя дважды. Я медленно повернула голову, поморгала, смахивая набежавшие слезы, и взглянула ему в глаза. Я не смогла выдержать зрительный контакт, и опустила голову.
- Слушай, Харли, - раздраженно начал он. - Неужели ты действительно подумала, что мы с тобой на этом закончим?
Я не подняла головы и не решилась ответить, так как пребывала в состоянии полного эмоционального краха.
Джокер отпустил мои запястья, но между нами все равно было недостаточно места для того чтобы оттолкнуть его. В любом случае, это было бы совершенно бессмысленно. Он положил руку мне на затылок, погрузил пальцы в мои распущенные волосы, и сжал настолько крепко, что это было еще не больно, но уже немного некомфортно. Другой рукой он взял меня за подбородок. Несмотря на своё ужасное состояние, я заметила, каким странно нежным было это прикосновение. Осторожно, словно боясь сломать меня, он поднял мою голову так, что теперь мы смотрели друг другу в глаза. Наши лица разделяло всего несколько сантиметров. Глядя в его непроницаемые глаза, не дыша, не двигаясь, я пыталась угадать, о чем он думает.
Он собирается поцеловать меня?
Любая девушка на моём месте подумала бы об этом, ведь мы стояли в стандартной позе для поцелуя. Мысли путались. Если он это сделает, буду ли я сопротивляться? Или нет? Хочу я этого или не хочу?
Казалось, мои размышления о поцелуях нарушили особую атмосферу, воцарившуюся в офисе.
Джокер отстранился от меня, отпустил мои волосы, и крепко схватил за кровоточащее запястье.
- Пошли. Нам надо успеть на вечеринку.
Глава 11Глава 11 - Ангел бросил меня с неба, целясь в землю. Зачем ему такие развлечения? -
Он потащил меня в давно опустевший корридор. Издалека доносился странный шум - мужские крики, глухие удары, женский визг. Джокер совсем не удивился этим звукам. Не замедляя шага, он повернул за угол. Его рука была испачкана каким-то веществом (грим, порох, щелочь?). Оно попало в кровоточащий порез на моём запястье, и ранку невыносимо жгло.
- Куда мы идем? - спросила я, едва поспевая за ним. Мне приходилось почти бежать.
- В Банбури Кросс, - рассеянно ответил Джокер. Он бесцеремонно тащил меня за собой. Судя по всему, у него сейчас были другие приоритеты.
Банбури Кросс? Что за черт? Мне вдруг вспомнилась сцена из детства. Мама пела мне старую песенку:
Оседлай коня и скачи в Банбури Кросс
Чтобы встретить прекрасную леди на белой лошади
С кольцами на пальцах и колокольчиками
Ее всегда сопровождает музыка.
Похоже, это было шуткой. Не существовало никакого Банбури Кросс. Только не в Готаме.
Я чувствовала, как последние слезинки высыхают на моих щеках. Мы выскочили на площадку и начали подниматься по лестнице.
- Должен признать, - сказал Джокер, перепрыгивая сразу через две ступеньки, - Ты меня удивила.
- Помедленнее, - жалобно взвыла я. Мои ноги были гораздо короче, чем его, и я не могла бежать с такой скоростью. Джокер оглянулся и одарил меня насмешливым взглядом.
- Ты забыла сказать "пожалуйста" - сказал он, а потом дернул меня за руку так, что я пролетела вперед, и приземлилась на ступенях у него под ногами. Упав на колени и ладошки, я почувствовала, как скользит по бетону влажная от крови рука. Я быстро поднялась на ноги - оставаться перед ним на четвереньках совершенно не хотелось.
- Пожалуйста, - обиженно пробормотала я. Запястье жгло еще больше, чем когда он сжимал его. Джокер указал вперед той рукой, в которой был нож.
- Сначала дамы. Но... будь добра... шевели ногами.
Я окинула взглядом лестницу и побежала вверх, пытаясь не расстраивать его. Он шел чуть позади меня, и все еще перескакивал через две ступеньки, но теперь чуть медленнее.
- Так вот, - повторил он. - Я удивлен.
- Чем? - спросила я, пытаясь дышать ровно. Мне не хотелось выдохнуться на пол-пути к тому месту, куда мы шли.
- Там, в офисе, - сказал Джокер. - Ты разнюнилась как маленькая девочка. Просто развалилась на части. Довольно трусливо. Что случилось?
Когда он упомянул офис Стратфорда, к горлу снова поднялась тошнота. Меня до сих пор не вырвало по одной простой причине. Я знала, что мне грозит опасность, и должна была выжить. Пока я фокусировалась на этом, рвотные позывы были под контролем. Мне было необходимо сконцентрировать свои силы на том, чтобы найти выход из этой ужасной ситуации.
- Ну извини, - сказала я. - Ты убил человека на моих глазах.
- Ах-х... - вздохнул Джокер. Казалось, что-то кликнуло в его мозгу, и он наконец понял, в чем проблема. Или он понимал с самого начала, и просто разыгрывал меня?
- Это твой первый раз? - спросил он с фальшивым сочувствием. Его дыхание стало чуть более тяжелым и частым от быстрого бега по лестнице.
- Да, спасибо, - ответила я с сарказмом. - Это было незабываемо.
- Посмотришь, что будет, когда убьешь ты сама, - прозаично сказал он. - Это действительно что-то с чем-то.
- Я не собираюсь никого убивать.
- Но ты считаешь, что это является целью моего существования.
- Я этого не говорила!
- Неужели? - мягко спросил он. - Тогда что означает твоё "все, что ты делаешь, имеет смысл"?
Я замолчала, вспомнив, что это действительно были мои слова. Но говорить о необходимости зла и видеть зло в действии - две совершенно разные вещи. Я могла сколько угодно рассуждать о необходимости таких людей, как Джокер. В реальной жизни все воспринималось несколько иначе.
Дверь на лестничной площадке впереди нас внезапно открылась.
О, да, пожалуйста... с надеждой подумала я, но двое появившихся мужчин были одеты в оранжевую униформу. Это были пациенты. Один из них был шизофреником по имени Ортега. Второго мужчину, покрытого татуировками, я не знала. Ортега промычал что-то невнятное, и они оба направились ко мне, но тут из-за моей спины выступил Джокер. Он остановился рядом со мной и пристально посмотрел на пациентов. Я взглянула на него распахнутыми от испуга глазами, но он не обратил на меня никакого внимания. Он не отводил немигающих глаз от мужчин в оранжевых рубахах.
Ортега посмотрел на меня, на Джокера, снова на меня, а затем кивнул татуировнному приятелю. Они попятились назад и исчезли за дверью, из-за которой появились всего несколько секунд назад. Джокер приподнял брови и пожал плечами, словно говоря, "Ну вот и все". Он положил руку мне на плечо, и подтолкнул, заставляя идти дальше. Я подчинилась, поглядывая на него с ужасом и любопытством одновременно.
- Пациенты на свободе, - пробормотала я.
- Да, я знаю, - спокойно сказал он.
А что тут удивительного? Человек, помогавший Джокеру (а такой человек несомненно был), наверняка открыл как можно больше дверей, когда отключили свет. Может он даже спустился в пункт управления, и понажимал какие-то кнопки, открыв все двери больницы. Я оглянулась и посмотрела на Джокера.
- Они боятся тебя.
- Ну... - он быстро облизал губы, - такое случается. Я стараюсь... не принимать это близко к сердцу.
Я отвенулась и продолжила подъем. Если и есть на свете плохой парень, которого боятся все остальные плохие парни, то это Джокер. К моему собственному удивлению, на моём лице появилась дикая улыбка. Я собрала остатки рассудительности и сжала губы. Не хватало еще поддаться истерике.
Секундой позже я почувствовала, как мне на спину легла его ладонь. Прежде чем я успела подумать о том, что бы это значило, он грубо толкнул меня вперед. Он хотел, чтобы я шла быстрее, и я ускорила шаг. Зачем нужно было меня пихать? Он мог бы просто сказать мне об этом. Внезапно я осознала, что Джокер вел себя необычайно тихо. Он всегда казался мне экстровертом. Он любил разговоры, любил рассказывать о своих безумных идеях при наличии подходящей аудитории. Воцарившаяся тишина была какой-то... некомфортной.
А с какой стати я должна чувствовать себя комфортно? Сбежавший серийный убийца в клоунском гриме тащит меня на крышу!
Скорее всего Джокер молчал потому что был сконцентрирован на побеге. Ведь он еще не покинул стены Аркхама, он еще не был совершенно свободен. Я сомневалась в том, что его поймают. В стенах больницы царил хаос, директор был мертв...
Наконец мы достигли последнего лестниченого пролета, и Джокер снова обогнал меня. Он схватил меня за локоть и теперь тащил за собой, все быстрее и быстрее. В какой-то момент я все-таки споткнулась и начала оседать на пол. Испустив легкое рычание, он подтянул меня наверх, ставя на ноги, и мы преодолели последние ступеньки. Мы вышли на крышу, под порывы ветра и холодные струи дождя. Я вздрогнула, когда ледяная вода забарабанила по макушке, лицу, плечам... А вот Джокер явно радовался непогоде.
Как только мы оказались на крыше, он отпустил меня, прошел чуть вперед, поднял лицо к небу, и закрыл глаза. Он вытянул руки и стоял так, совершенно неподвижный, позволяя ледяным каплям скользить по разгоряченной коже. Он совсем не беспокоился, что я сбегу, и он был прав. Я застыла, наблюдая за ним. Это был его первый выход наружу, на свежий воздух, за последние несколько месяцев, и он явно соскучился. Когда он стоял вот так, с вытянутыми руками, подставив лицо дождю, его ужасные поступки перестали иметь значение. Он был здесь и сейчас, и он был абсолютно прекрасен.
Не осознавая, что делаю, я приблизилась к нему. Казалось, меня притягивает магнитом. Я остановилась в нескольких шагах, не желая разрушать момент его единения с миром. Дождь прочертил в гриме неровные полосы, и через белизну просвечивала его кожа. Наконец Джокер открыл глаза, наклонил голову, и сказал:
-Ах-х-х... Я так рад, что ты здесь.
Что-то произошло, потому что в следущее мгновение он быстро встал позади меня и сжал пальцы на моей шее. Я отчаянно вдохнула, чувствуя, как его рука перекрывает доступ воздуха. Какой же я была идиоткой! Нужно было бежать, пока был шанс. Харли, ты дура.
Я не понимала, что происходит, пока из тьмы не раздался глубокий, рассерженный рык нашего гостя.
- Ты когда-нибудь устанешь прятаться за спины женщин?
Бэтмэн вышел на свет, и Джокер подался вперед, приветствуя своего злейшего врага. Его щека терлась о мою щеку.
- Из женщин получаются прерасные щиты, разве не так, Бэтти? - сказал он.
Я почувствовала холодное, тонкое лезвие под нижней челюстью чуть выше того места, где его пальцы впивались в мою шею. Стоящий неподвижно Бэтмэн наблюдал за нами. Мне показалось, что он собирается атаковать Джокера при первой же возможности. Я вдруг поняла, что мне совсем этого не хочется.
Да, конечно мне хотелось освободиться. Я сомневалась в том, что Джокер хоть сколько-нибудь ценил мою жизнь, а умирать не было никакого желания. Но мне также не хотелось видеть, как Бэтмэн превращает Джокера в фарш. Я уже была свидетелем того, что он сделал с Джонатаном, и этого было более чем достаточно.
Я расслабилась, чтобы показать Джокеру, что не собираюсь сопротивляться. Я надеялась, что на моём лице было достаточно правдоподобное выражение паники. Я даже схватилась за руку, сжимающую моё горло, чтобы создать впечатление, будто я пытаюсь вырваться.
- Не втягивай ее в это, - сказал Бэтмэн. - Если ты хочешь драться, делай это со мной, а не с ней.
Я чувствовала, как под моими пальцами играют мышцы Джокера, как его челюсть давит на мою щеку. Он дрожал... от возбуждения? От страха? Я была уверена в том, что этот человек был неспособен испытывать страх. Значит, это был азарт... Бешеный эмоциональный подъем, вызаванный побегом, вновь обретенной свободой, и присутствием серьезного противника. Его тело горело, словно охваченное лихорадкой - странный источник жара в леденящем холоде ночи.
Я услышала механическое гудение, исходящее... непонятно откуда, и попыталась повенуть голову, чтобы найти источник шума. В мою шею тут же впилось острие ножа. Это был безмолвный приказ не двигаться, и я снова застыла в его руках.
Когда Джокер заговорил, его голос раздался прямо у моего уха.
- Ты играешь в шахматы, так?
Вопрос был явно риторический, потому что Бэтмэн не собирался на него отвечать.
- Вобщем-то вся игра держится на двух королях, но...
Я почувствовала горячее, несвежее дыхание на своей щеке, когда Джокер повернул голову, чтобы посмотреть на меня. Потом он повернулся к Бэтмэну и продолжил:
- ...но и от пешек может быть польза.
Мoё лицо скривилось в яростном оскале. Я ведь ему помогала! Мне совсем не нравилось быть пешкой. Я ткнула Джокера локтем, и тут же была вознаграждена жгучим порезом на шее.
- Шшшш, - прошипел он. - Веди себя хорошо.
Бэтмэн шагнул вперед, и пальцы Джокера сильнее стиснули мою шею. Он почти душил меня. Я закашлялась и отчаянно вдохнула, пытаясь набрать в легкие воздух. Это заставило Бэтмэна остановиться.
- Ну, продолжай, - сказал Джокер. - Еще несколько порезов будут ей очень к лицу.
Бэтмэн не двигался.
- Не хочешь? - Джокер разочарованно вздохнул. - Похоже, мы зашли в тупик.
Механический звук все приближался, и через несколько секунд из дождливой мглы появился вертолет. Мощный прожектор осветил крышу, и Джокер попятился назад, таща меня за собой. Я едва не падала, но его рука поддерживала меня. Мы продолжали двигаться назад, а Бэтмэн медленно следовал за нами, не отставая, но и не сокращая дистанцию. Внезапная мысль заставила меня похолодеть: Он что, идет на край крыши?
Прежде чем я успела запаниковать, мы остановились. Я осторожно повернула голову. На этот раз Джокер не стал мешать мне. Мы стояли на самом краю, и до земли было очень, очень далеко. Я тяжело сглотнула и отвернулась.
- Не усложняй себе жизнь, - прорычал Бэтмэн. - Отпусти ее, и ты избежишь дальнейших проблем.
- Ах-х... - промурлыкал Джокер. - Какие сильные слова для человека, которому больше нечем крыть. Ты как всегда стоишь перед сложным выбором: пожертвовать невинным человеком, или отпустить плохого парня?
О, черт. Я не ожидала такого поворота событий. На этот раз я начала сопротивляться по-настоящему, пытаясь вырваться из его хватки. Когда Джокер заговорил, его голос звучал на тон выше, резче, скорее всего от эмоционального возбуждения.
- Эй! Ты ведь помнишь эту игру, правда?
Его рука переместилась на мою талию, и он приподнял меня так, что мои ноги больше не касались поверхности крыши. Затем он резко развернулся к краю. Я оглянулась, и на мгновение увидела его лицо. Он смеялся.
А потом... падение.
Я летела... Неслась вниз головой настолько быстро, что не могла ни закричать, ни даже закрыть глаза. Я не могла думать. Я не могла думать! А потом на моей талии сомкнулись очень жесткие руки. Моё тело прижали к чему-то, похожему на камень. Я наконец смогла закрыть глаза, и тут в моём сознании прогремела мысль: Я сейчас умру.
Внезапный рывок не позволил моему разуму повторить эти слова. Я открыла глаза, и увидела, что мы все еще падали... Нет, летели вперед, а не вниз. Я задрала голову, и моему взгляду предстало наполовину скрытое маской лицо Бэтмэна. Его челюсти были сжаты настолько плотно, что я удивилась тому, как он еще не раскрошил зубы. Мы опустились на крышу низенького здания. Он отпустил меня даже раньше, чем мои ноги коснулись ее поверхности. Я пыталась вцепиться в него, но ладони беспомощно скользили по мокрым "доспехам". Я упала, больно ударившись копчиком.
Я жива. Я жива.
Мне вдруг безумно захотелось расцеловать эту чертову крышу. Бэтмэн приземлился в нескольких метрах от меня и тут же задрал голову. Я проследила за его взглядом. Вертолет, который мы видели всего несколько секунд назад, удалялся от Аркхама, и мой "любимый" предавший меня клоун наверняка был внутри. Я яростно сжала зубы и посмотрела на своего спасителя. Он уже стоял на краю крыши, готовый броситься в погоню.
- Подожди... подожди! - закричала я. В тот момент мнe совершенно не хотелось оставаться в одиночестве.
Он даже не обернулся. Совершив огромный прыжок, он взлетел, и исчез в темноте дождливой ночи. Мокрая и дрожащая, я сидела на крыше еще несколько минут. Потом я кое-как поднялась на ноги и пошла к лестнице.
* * *
Я отправилась домой пешком, надеясь, что холод и дождь избавят меня от пугающего оцепенения, которое началось после того как Бэтмэн бросил меня на крыше. Но заторможенность никуда не исчезла - я просто стала больше дрожать. Мой разум функционировал так, будто все было в замедленной съемке. Я даже не подумала о том, чтобы вернуться в Аркхам за машиной. Вместо этого я брела домой в одиночестве, под дождем, через гадкий район под названием Нэрроус.
Нда.
Я не могла понять, что только что произошло. Я продолжала прокручивать в уме события последнего часа. Стратфорд мертв. Лестница. Крыша, дождь. Бэтмэн. Он за моей спиной, я в качестве щита... Вертолет, а потом... падение. Он сбросил меня с этой чертовой крыши!
Я не могла полностью осознать этого - мой мозг просто отказывался работать. Я заставила себя сконцентрироваться, и попыталась оценить собственную ярость по шкале от одного до десяти. К собственному удивлению, я бы дала себе... три балла.
Ведь на крыше был Бэтмэн, а его пунктиком всегда было спасение невинных людей, правильно? Джокер прекрасно знал об этом. Да, конечно он рисковал мной, но если посмотреть на ситуацию трезво, то он сам подвергся не меньшему риску. В случае моей смерти его бы точно упекли назад в Аркхам. А потом в другую больницу, сбежать их которой было бы гораздо труднее. А быть запертым в психиатрической лечебнице было для Джокера равносильно смерти.
Ты оправдываешь его, Харли. Почему ты оправдываешь его?
Я тряхнула головой. Я действительно оправдывала его, и далеко не в первый раз. Почему? Наверное пора было перестать задавать себе этот глупый вопрос. Ответ на него был предельно ясным.
Он исчез. Он сбежал, и я не знаю, увижу ли я его снова.
Эта мысль расстроила и разозлила меня.
Он сбросил меня с крыши. Мне кажется, я заслуживаю объяснений.
Внезапно я осознала, что иду по довольно темному переулку. Стоящие вдоль тротуара фонари были давно разбиты. Небо было подсвечено огнями города, и кое-где попадались бледные неоновые вывески. Это и были единственные источники света.
Темно. Слишком темно. А позади меня - чьи-то шаги.
Наверное я должна была испугаться. Шаги в темном переулке в Нэрроус никогда не были хорошим знаком. Иногда я боялась не то что идти, даже вести машину через этот район. Но, как видите, после того как вас сбрасывают с крыши, взгляд на некоторые вещи резко меняется.
Они приближались и ускоряли шаг. Я уже слышала посвистывание и гоготанье за своей спиной. Конечно - миниатюрная блондинка с хорошенькой задницей, плотно облепленная промокшей одеждой. С таким же успехом я могла встать посреди улицы и заорать: "Изнасилуйте меня!"
Мне это не нравилось. Совсем не нравилось. Я провела бог знает сколько сеансов с самым опасным человеком Готама, а возможно и целого мира. И эти ублюдки ожидали, что я позволю им использовать меня?! Меня не волновало отсутствие оружия или незнание боевых искусств. Похоже, в тот момент я пребывала в состоянии аффекта. Я резко развернулась на каблуках и одарила преследователей горящим взглядом.
Они тут же остановились. По всей видимости, обычные жертвы сразу начинали бежать, поэтому моё поведение их удивило. Их было трое - один здоровый парень и двое низкорослых доходяг. На них были широкие штаны и толстовки с капюшонами. Как типично.
Придя в себя, один из них присвистнул, а его приятели засмеялись. Крупный парень сделал двумя пальцами букву "V" и просунул между ними язык.
Ну уж нет.
- ВЫ ДУМАЕТЕ, ВЫ ОПАСНЫ? - заорала я, заставив одного из парней подпрыгнуть. - ДУМАЕТЕ, ВЫ СТРАШНЫЕ? ВЫ И ПРАВДА СЧИТАЕТЕ СЕБЯ ПЛОХИМИ ПАРНЯМИ? ДА ВЫ НЕ ИМЕЕТЕ НИ МАЛЕЙШЕГО ПОНЯТИЯ!
Я даже подалась вперед, наступая на них, словно собираясь что-то сделать. Гнев заставлял меня чувствовать себя неприкасаемой.
- Вы. Все вы. Вонючие куски ДЕРЬМА. Вы не идете ни в какое сравнение с ним. Так что если вы не уберете свои задницы с улиц, я покажу вам "плохих парней". Я ПОКАЖУ ВАМ, ЧТО ТАКОЕ "СТРАШНО"!
Казалось, они вот-вот наделают в штаны, но здоровяк пытался взять контроль над ситуацией в свои руки. Он выступил вперед, в его руке сверкнуло лезвие небольшого ножа.
Я глубоко вдохнула и закричала. Нет, это не был крик обычной испуганной женщины, которую вот-вот изнасилуют. Это был крик абсолютного безумия. Испустив его, я сама пришла в ужас.
Мои преследователи изменились в лице.
- Сумасшедшая сука! - выругался один из них, отступая на шаг. Его приятели последовали за ним. Один из парней бормотал что-то про ПМС. Затем они исчезли в сумраке ночи.
Я огляделась, ощущая внезапную, всепоглощающую волну удовлетворения. Это было необыкновенно. Только что испытанный эмоциональный подъем ни шел в сравнение ни с чем (за исключением сеансов с Джокером).
Я начала посмеиваться, и уже не могла остановиться. Я чувствовала себя хорошо, просто отлично. Через несколько секунд я уже смеялась в полный голос. Я хохотала до тех пор, пока не свело живот и по щекам не потекли слезы. Я неторопливо шла по направлению к дому, и было сложно сказать, какие звуки продолжали вырываться из моего горла где-то на пол-пути. Возможно, в какой-то момент смех превратился во всхлипы.
-
-
29.09.2009 в 14:05-
-
29.09.2009 в 18:27-
-
30.09.2009 в 01:34Надеюсь не позже чем завтра будет готово.
-
-
30.09.2009 в 07:42-
-
30.09.2009 в 09:18впереди 14 глав, так что еще некоторое время будет возможность насладиться его обществом ))
-
-
30.09.2009 в 15:39А еще у меня руки чешутся написать что - то про этих двоих))
-
-
30.09.2009 в 16:31*больше адакватных комментриев мозг выдать не может*
Поскорее следущая глава!! Т_Т Уже не могу дождаться)
-
-
30.09.2009 в 19:17Пишите, мы с удовольствием почитаем.
Juliet-Ka Скоро-скоро ))))
-
-
01.10.2009 в 15:34Что же будет дальше? микро вопрос
-
-
01.10.2009 в 20:46Эм-эм...
биллион = миллиард
немезис = немезида (женский род) или злейший враг.
-
-
02.10.2009 в 01:26Tykki Спасибо... Я идиот...
Пожалуй я лучше напишу злейший враг, а то Бэтти в женском роде как-то не очень...
-
-
02.10.2009 в 01:37-
-
02.10.2009 в 01:47