Глава 6Глава 6 - Доверься мне -
Лязганье наручника прекратилось как только я вошла в палату. Это была стандартная каморка строгого режима - почти пустая, без окон, с мягкими белыми стенами. В дальнем углу за ширмой располагался унитаз. По полу были разбросаны игральные карты. Я нечаянно наступила на одну из них - с изображением джокера. Пациент лежал на раскладушке в левом углу палаты, его правое запястье было приковано наручником к стальной раме. Кожа была содрана, и на стерильный пол капала кровь.
Когда я посмотрела ему в глаза, он промурлыкал:
- А вот и ты.
- Что ты вытворяешь? - спросила я.
Его глаза невинно распахнулись, и он сел на кровати.
- Я? - спросил он, указывая на себя свободной рукой, будто в комнате был еще кто-то, о ком нужно было беспокоиться.
- Да, ты. Посмотри на себя. Ты разорвал своё запястье к чертям собачьим! Чего ты добиваешься?
- Ах-х, - негромко сказал он. - Беспокоитесь обо мне, доктор?
Этот вопрос заставил меня задуматься. Почему мне так не нравился вид его крови? Почему меня это так злило?
Черт тебя подери, Рыжик. Из-за тебя я слишком много анализирую.
- Не совсем, - ответила я, скрестив руки на груди, пытаясь выглядеть уверенно. - Я слышала, ты напал на другого терапевта.
В его глазах загорелся дьявольский огонь. Губы растянулись в улыбке.
- Знаешь, это забавно...
- Ты напал на нее, - перебила я.
Он пожал плечами.
- Она мне не понравилась.
Я взглянула на карту с изображением шута. Воцарилась недолгая пауза.
- Почему? - спросила я наконец.
На его лице появилась ухмылка.
- Ааа, ты не можешь понять, почему я не сделал с то же самое с тобой?
- Нет... - возразила я, но он уже неподобрительно тряс указательным пальцем.
- Ты - взрослая девочка, Харли, и вранье тебе не идет. Но так и быть, я буду настолько любезен, что отвечу на вопрос, который ты побоялась задать.
Я ждала продолжения, но он молча сидел на кровати.
- Ну? - не выдержала я.
"Попалась," говорили его глаза.
- У тебя есть потенциал, малыш. Ты не такая, как все эти... хмм... - он огляделся и тряхнул головой. - Не такая, как другие доктора. Они давно потеряли гибкость. Такое ощущение, что у каждого из них - кол в заднице. Ты, с другой стороны, все еще не уверена в том, что мыслишь верно. И поэтому ты слушаешь.
Пока я пыталась осмыслить его слова, он продолжал:
- И конечно же не стоит забывать о том, что ты... совершенно очарована мной.
- Что?! Подожди секунду... - опешила я.
- Хм, - промычал он, снова помахивая пальцем. - Не лги мне.
Желтые зубы обнажились в подобии улыбки.
- Харли, говори правду.
Да, я была очарована им. Меня всегда восхищали необычные люди, если они были не опасны. Джокер был опасен, но он находился под охраной, и не представлял для меня прямой угрозы.
- Да, ты меня восхищаешь, - сказала я. - Потому что... Да ты посмотри на себя!
Я пристально вглядывалась в его лицо. Он тоже смотрел на меня из-под тяжелых, полуопущенных век. Затем он лениво облизал губы.
В реальной жизни я никогда не видела его в гриме, но мне на глаза попадались отрывки видео. Краска на лице этого мужчины создавала впечатление, что он и не человек вовсе... Что для него не имеет значения сама смерть. Даже когда он был без грима, я невольно вопрошала себя: Что будет, если я дотронусь до него? Окажется ли под моими пальцами обычная человеческая кожа, или моя ладонь просто пройдет сквозь него, не почувствовав физической преграды? Сейчас я видела перед собой плоть и кровь - в прошлом красивое, теперь обезображенное шрамами лицо, грязно-коричневые с зеленоватым оттенком волосы... И глядя на него в упор, я вдруг заметила, что совсем не чувствую отвращения.
Не в первый раз за последние две недели мне захотелось узнать что-нибудь о его прошлом. Пространные разговоры с Джокером создавали впечатление, что он никогда не жил жизнью обычного человека. Он представлялся мне каким-то иным, не имеющим отношения к миру людей существом. Но ведь когда-то и у него должна была быть нормальная человеческая жизнь!
Я прищурилась и чуть склонила голову, пытаясь представить себе, как бы он выглядел без шрамов. Странно, но Джокер с чистым лицом не был для меня предпочтительнее того, который сидел сейчас на кровати. Этот травмированный, изрезанный жизнью человек обладал притяжением, которое вряд ли было бы таким же сильным, не имей он шрамов.
Пациент пришлепнул губами, на мгновение прикрыл глаза, и тихо сказал:
- Ты думаешь... о шрамах.
Я медленно кивнула. К чему было отрицать?
- Это называется... ухмылкой Челси, правильно? Или... улыбкой Гласгоу.
Он продолжал пристально меня разглядывать, и я опустила глаза. Да, мне пришлось покопаться в книгах и словарях, но я не хотела, чтобы он знал об этом.
- Знаешь, это очень смешная история, - сказал Джокер, переводя взгляд на своё кровоточащее запястье. Я знала, что ему нужна была медицинская помощь, но желание услышать историю пересиливало все разумные доводы.
- Видишь ли... когда я только приехал в этот город... Я выглядел иначе. Я был... на самом деле я был... тем еще красавчиком.
"Да, я весь из себя, я знаю," говорило его лицо, и я струдом сдержала хихиканье.
Не смей хихикать ни при каких обстоятельствах, Харли, помнишь?!
- Итак, - продолжил он, бегая взглядом по потолку, словно собираясь с мыслями. - Я приехал сюда... мечтательный... нетерпеливый... и глупый. Я пал жертвой бандитов в одном из темных закоулков Готама, и... меня избили. Когда я надеялся уже, что они со мной закончили... они засунули мне в рот кредитку... вот так.
Он развел большой и указательный пальцы, показывая размер карточки, и оттянул ими углы губ.
Меня передернуло от отвращения и ужаса. Я знала, что он скажет дальше, и надеялась, что мои эмоции не сильно отражаются на лице.
- Когда они ударили меня ножом в живот... я закричал. Ииии... - он сделал неопределенный жест рукой. - Остальное... просто история.
В палате повисла мертвая тишина. Я ощущала почти физическую боль, уголки моих губ подрагивали.
- Это ужасно, - наконец сказала я.
Он негромко фыркнул, склонил голову на бок, и пристально посмотрел на меня.
- Это люди, детка. С этим ничего не поделаешь.
- Не все люди такие, - запротестовала я.
- Большинство, - весело сказал он.
Я тряхнула головой и опустила взгляд, чтобы собраться с мыслями. Я была несогласна с ним, но как я могла спорить? Он пострадал от человеческой жестокости, и я была уверена в том, что безобразная улыбка была лишь началом его злоключений. В нашем городе недолюбливали тех, кто выбивался из общей массы. В лучшем случае, их одаривали презрительными взглядами. В худшем - преследовали и избивали... Только за то, что они внешне отличались от окружающих.
- Ну хорошо, - оптимистично сказал Джокер. - Можешь не принимать мои слова всерьез. В конце концов, кто я такой? Большиство... большинство даже не считает меня человеком. Бьюсь об заклад, порой даже ты сомневаешься в том, что я реален.
- Ты человек, Джей, - мягко сказала я.
- Ты никогда не задумывалась о том, каков я на ощупь? - в его голосе появились нотки меланхолии. - Какая у меня кожа? Холодная... может даже чешуйчатая... даже там?
Я совсем не удивилась тому, что он снова озвучил мои мысли. Не будь я так втянута в разговор, я бы наверняка осознала, насколько это нехорошее предзнаменование.
- Человеческое любопытство, - уклончиво ответила я.
Мгновение он смотрел на меня без всякого выражения, а потом поднялся с кровати, и протянул мне свободную руку. Он был очень высок и слишком худ. Оказалось, что я сантиметров на пятнадцать ниже его, даже на каблуках. Не в первый раз я пожалела о том, что природа не одарила меня стройными (как у Пэм) ногами.
- Ты серьезно? - спросила я, видя, что он не двигается с места.
- Почему нет? - спросил он, поддерживая зрительный контакт.
Мне захотелось рассмеяться. Больше ничего не приходило в голову. Джокер продолжал стоять, как истукан, и улыбка сползла с моего лица.
- Но... - начала я, с трудом подбирая слова. Мысли путались. - Даже если бы я доверяла тебе... А я не доверяю... За нами все равно следят. Если доктор Стратфорд увидит... А он увидит... Тогда у меня заберут дело.
- Ах-х, доктор Стратфорд, - произнес он со странным наслаждением. - Вот человек, который совершенно не выносит потери контроля. Должно быть, ты сильно раздражаешь его.
- Почему? - спросила я.
- Ну, хм-м... Ты же дикая карта. Ты не желаешь подчиняться своду их правил.
Он произнес последнее слово с особым презрением.
- Во всяком случае, ты не следуешь им слово в слово. Мы с тобой...
Он приподнял брови и сжал губы, словно говоря, "Ты же сама все знаешь".
- Проблемы со Стратфордом начались с тех пор как я взялась за твоё дело, - тихо сказала я.
- Он не может контролировать нас, и его это бесит, - сочувственно сказал Джокер.
- Ты уже внесена в черный список. Какое значение может иметь легкое касание пальцев?
Он снова вытянул руку в моём направлении.
- Это смешно, - сказала я.
- Да, - сказал он с чуть вопросительной интонацией. Словно не понимал, в чем заключалась проблема.
Один шаг вперед. Мой взгляд метался между его глазами и вытянутой рукой. Я искала... Искала сама не знала чего. Наверное я хотела убедиться в том, что все это не было ошибкой.... Что в его предложении не было подвоха. Он ждал, и его рука не дрожала. Зато дрожала я. Страх и восторг смешались в моём сознании. Меня охватило ощущение абсолютной вседозволенности, и в то же время я чувствовала себя полной идиоткой. Как девушка в мини-юбке, случайно попавшая в темный переулок. Mне хотелось дотронуться до него, и он сам предложил мне это. Мне и правда хотелось убедиться в том, что он не холоден, не мертв, не вылеплен из воска. Он стоял, не двигаясь. Действительно, что плохого в легком касании пальцев?
Еще один шаг, и он был в зоне досягаемости. Я снова тревожно взглянула в его глаза. Они напоминали черные дыры. Они пожирали меня. Я медленно вытянула руку, и приблизила свои пальцы к его - на фут, пол-фута, дюйм. Я глубоко вдохнула, и прикоснулась к Джокеру.
Раньше мне казалось, что вся эта ерунда про "электрические" прикосновения случается только в книжках. Но реальность показала, что я ошиблась. Я почувствовала его - этот странный разряд электричества, ударивший по подушечкам пальцев. Я не отдернула руку. Его кожа была шероховатой и мозолистой. По-видимому, он не сильно заботился о ее состоянии. Он был теплым, даже горячим, будто охваченным лихорадкой. Я нахмурилась, подумав о том, что он болен. Не осознавая своих действий, я придвинулась чуть ближе, и наши пальцы соединились в замок. Костяшки его пальцев были покрыты твердыми рубцами. Он заработал их, играя в свои жестокие игры.
Я подняла взгляд, и увидела, как резко меняется выражение его лица. Осознание собственной глупости пришло лишь в тот момент, когда его пальцы сжали мою руку, едва не ломая тонкие косточки. Я удивленно вскрикнула, когда он резко потянул на себя. Я потеряла равновесие, и через долю секунды оказалась прижатой к его груди.
Дерьмо, Харли! Ты - идиотка!
Прежде чем я успела прийти в себя, свободная рука Джокера обхватила меня за спину. Он крепко прижимал меня к себе, моё лицо уткнулось в грубый материал больничной рубахи у него на плече. Я не видела его лица. Что он собирался делать?! Это казалось невомзожным, но его хватка становилась все крепче. Он выжимал из меня остатки воздуха. Я не могла двинуться, и тут, в момент абсолютной беспомощности, со мной заговорил внутренний голос:
Это смешно! Харли, у тебя есть оружие. Используй его!
С возвращением, голос рассудка. Я повернула лицо к теплой, незащищенной шее Джокера, и вцепилась в нее зубами. Я укусила его изо всех сил, и он невольно ослабил "объятие". Я воспользовалась этим мгновением, просунула руки между своим и его телом, и попыталась его оттолкнуть. Я никогда не считала себя размазней. Во всяком случае, я не была слабой в своей весовой категории. К тому же у меня было бесспорное преимущество: я хорошо питалась, регулярно спала, и продолжала заниматься гимнастиой. Рука Джокера чуть дрогнула, а затем он все-таки отпустил меня, и я свалилась на пол.
Господи, хорошо что на мне сегодня брюки...
Я отползла от него и с трудом поднялась на ноги. Волосы разметались по плечам, ребра ощутимо ныли, дыхание только-только начало возвращаться ко мне. Единственное, на что я была способна, так это одарить его убийственным взглядом.
Он начал смеяться. Этот ублюдок как ни в чем ни бывало залез на свою кровать и зашелся диким хохотом. На его шее красовался след моих зубов - две багровые линии. Нет, мне не удалось прокусить кожу, но у него останется крупный синяк. По всей видимости, ему было все равно.
- Ты... свинья, - зло выдохнула я. Я чувствовала себя так, будто меня предали, а он просто смеялся в ответ.
Открылась дверь, и какая-то часть меня заорала "Могли бы и пораньше!"
В палату вошел испуганный Уилсон.
- Харли! - воскликнул он. - Ты в порядке?
- Я хочу уйти отсюда, - сказала я, все еще гневно глядя на Джокера. Он согнулся на кровати, задыхаясь от смеха. - Ему нужны успокоительные и медицинская помощь.
Я вышла из палаты. К сожалению, Стратфорд дожидался меня прямо там, за дверью. Он безмолвно пялился на меня, пока Уилсон не вышел вслед за мной, закрыв тяжелую металлическую дверь. Когда директор заговорил, его голос был ужасающе спокоен.
- Иди домой, Куинзел. И поразмысли над тем, что ты сделала. Вернешься в понедельник, и я назначу тебе новых пациентов. Я забираю у тебя дело.
Мне понадобилось мгновение, чтобы осмыслить услышанное. Потом меня охватила ярость. За последние две недели я начала воспринимать дело Джокера как свою собственность. Попытки Стратфорда втянуть в эту историю посторонних людей, а теперь и отлучение меня от работы... Все это казалось мне чрезвычайно несправедливым. Я уже открыла рот чтобы излить на него поток возражений, но он поднял ладонь. Когда он заговорил, его голос звучал далеко не вежливо.
-Не хочу ничего слышать, Куинзел! И попомни мои слова... еще одна подобная выходка, и ты вылетишь с работы. Я говорю серьезно.
Несмотря на угрозу увольнения, я одарила его яростным взглядом.
Впрочем, у меня хватило ума промолчать.
* * *
После работы я отправилась в спортзал, и начала тренироваться, выполняя один гимнастический прием за другим. Я остановилась через пару часов, лишь когда начало тянуть давно не тренированные мышцы. Загнав себя до полусмерти, я покинула тренажерный зал, вернулась домой, и сразу же схватила тетрадку с записями о Джокере. Начав писать, я так надавила ручкой на бумагу, что чернила отпечатались на следущей странице.
Почему, почему, почему? Почему мне так хотелось прикоснуться к нему? Зачем он спровоцировал меня на это? Он наверняка знал, что не смог бы причинить мне реальный вред. Зачем же нужно было атаковать меня, если он не извлек из этого никакой пользы?
Я прекратила писать, закрыла глаза, и сделала глубокий вдох. Успокойся, сказала я себе. Затем я открыла глаза, зачеркнула написанное выше, и начала заново, пытаясь унять раздражение и быть более объективной.
Впервые за две недели он заговорил о своём прошлом. Говорил ли он правду? Я выяснила кое-что об улыбках Глазгоу. Да, я прочитала, что иногда для этого действительно использовались кредитки, но...
Слушай, у него ведь шрамы, он - живое подтверждение... Ему лучше знать.
Что, если он лжет? О нем ходят всякого рода слухи. Но эту историю я услышала от него самого, не от третьих лиц. И что? Не стоит принимать его слова на веру. В любом случае, это прогресс. Раньше он вобще отказывался упоминать события прошлого. Он опасался (и не без причины), что терапевты начнут копать глубже. Его история многое объясняет. Если он и правда пал жертвой страшного преступления, как он мог не разозлиться на человечество? Он решил, что люди по природе своей злы. У него не было причин думать иначе. Сама я конечно же не думаю, что люди настолько плохи, но... Я верю, что немного тьмы есть в каждом из нас.
Что, если этот инцидент послужил катализатором? Джокер открыл в себе источник этой тьмы, и подкармливал его, пока чернота не поглотила его с головой.
Я со вздохом положила ручку на стол. Все это были лишь доводы. Я не узнаю больше ничего, не удостоверившись в том, что он рассказал мне правду. А пока... Я поерзала на стуле, и почувствовала, что сижу на мобильнике. Открыв его, я увидела 13 новых сообщений. Это была Пэм.
Ты не отвечаешь. Беспокоюсь.
Где ты?
Ты жива?
Прости, предыдущее сообщение было глупым, принимая во внимание то, каким опасностям ты подвергаешься на работе
Остальные смски были похожего содержания. Я позвонила ей, и она подняла почти сразу.
- Харли, где тебя носило?
- Прости, Рыжик. У нас был... инцидент.
Она потребовала подробности, и мне пришлось пересказывать события этого напряженного дня. Когда я закончила, она сказала:
- Харли Куинзел, ты - идиотка.
- Я тебя тоже люблю, - сухо сказала я.
- Ну извини, но о чем ты думала? Этот тип - полный психопат. Или ты надеялась, что твоё прикосновение разрушит ауру его сумасшествия, и перед тобой предстанет рыцарь на белом коне?
- Не совсем, - сказала я.
- Я просто не понимаю, что могло так повлиять на тебя...
- Он был очень... убедителен.
- Да, могу себе представить, - хмыкнула она. - Знаешь, может это и хорошо, что у тебя забрали дело.
Я хотела протестовать, но она не дала мне вставить ни слова.
- Нет, серьезно. Я же говорила, что тебя к нему тянет, и вот пожалуйста, случилось это. Сегодняшний инцидент только подтверждает, что твое влечение к нему мешает тебе реально смотреть на вещи.
- Рыжик...
- Твой голос звучит так потерянно, - сказала она. - Дорогая, это не конец света. Я знаю, что тебе дорого это дело. Но Джокер - опасный человек. Признаюсь честно, мне спокойнее, когда я знаю, что ты больше не будешь встречаться с ним.
Я молчала. А что я могла сказать ей? Что небрежно произнесенное "мы" в и несколько выразительных жестов заставили меня поверить, что Джокер считает нас чем-то вроде команды заговорщиков против Аркхама? Я думала, что он до сих пор считает меня "своим человеком", несмотря на нападение.
- Я знаю, ты чувствуешь себя так, будто тебе на голову мешок свалился, - продолжала Пэм. - Возьми чего-нибудь сладенького, включи "Звуки Музыки", или еще что-нибудь веселое. Ну я не знаю, Мэри Поппинс? Что-нибудь с Джули Эндрюс. Ты завтра свободна?
- Да, - осторожно сказала я.
- Прекрасно. Заедь за мной после ланча.
Пэм отказывалась водить машину из-за вреда окружающей среде. Поэтому она частенько просила меня подбросить ее, или пользовалась электричкой. Я вздохнула.
- И что мы будем делать?
- Это сюрприз, - загадочно сказала она.
- О боже... - простонала я.
Ее голос стал чуть серьезнее.
- Эй. Мне жаль, что ты потеряла дело, но послушай. Если тебе суждено работать с этим парнем, что-нибудь обязательно произойдет, и тебе снова дадут возможность его увидеть. А сейчас расслабься и посмотри что-нибудь оптимистичное. Да, и... завтра одень старые ботинки, и что-нибудь, что ты не боишься запачкать.
- Хорошо, Рыжик, - сказала я.
- Я тебя люблю. Увидимся завтра
____________________________________________
Примечания автора (Naturally Unlucky) и переводчика
Кредитные карточки действительно были самым популярным средством для "одаривания" людей улыбками. Представьте себе, карточка довольно длинная (я даже попробовал засунуть ее в рот). Если человек с карточкой во рту кричит, щеки натягиваются, и...
Отдельное спасибо Tykki и Juliet-Ka за советы и указания на огрехи в переводе.
Глава 7Глава 7 - Привет, девочки и мальчики. Мы - мечты, в которые вы верите -
Я последовала совету Пэм и оделась в старые, удобные вещи - поношеные джинсы, красную футболку, и черную спортивную куртку. На ногах у меня были изодранные ботинки, которые я отказывалась выкинуть. В них я чувствовала себя защищенной. Если бы возникла необходимость пнуть какого-нибудь извращенца, моя нога совсем не пострадала бы в процессе.
Оказалось, что Пэм одета почти как я - старые джинсы, зеленая футболка, и фланелевая рубашка. Она оглядела меня с одобрением.
- Прекрасно. Отлично выглядишь. Ты позавтракала? У меня в холодильнике остатки восхитительного салата Цезаря...
- Нет, я сыта.
На самом деле я не ела со вчерашнего дня потому что кусок не лез в горло. Так случалось каждый раз когда я была расстроена.
- Ты уверена? Он очень вкусный...
Однажды я пыталась убедить Пэм начать есть мясо - ведь будучи вегетарианкой она уничтожала свои любимые растения. Ее отношение к еде казалось мне совершенно нелогичным. В ответ она выдала вот что:
- Ты не понимаешь, Харли! Растения прекрасны, потому что они помогают нашей планте и всем, кто ее населяет. Они производят кислород, они красивы, из них делают еду и одежду... Использование растений на благие дела - не то же самое, что вырубание прекрасного леса ради возведения отвратительных построек. Съедобные растения - дар природы. Они настолько вкусны, что не есть их было бы просто глупо. К тому же, они очень полезны.
- Нет, я действительно сыта, - сказала я.
Пэм вышла на крыльцо и заперла дверь. У нее на плечах был рюкзак.
- Рыжик, куда мы идем?
- Самое лучшее достается тому, кто умеет ждать, - загадочно сказала она.
- Слушай, вся эта таинственность не улучшает моего настроения.
- Перестань ворчать. Вот.
Она дала мне двадцать долларов.
- Что это?
- Деньги на бензин. Мы едем довольно далеко.
Я засунула бумажку в карман, зная, что отказываться было бесполезно. Если я начну совать деньги ей в руки, она выйдет из себя. Подумать только, в начале нашего знакомства я считала ее робкой! Оказалось, что мы действительно едем не близко. Через пол-часа городской пейзаж начал сменяться сельским, и вскоре мы выехали на лесную дорогу.
- Ну вот, приехали, - сказала она, когда мы были милях в тридцати от города. - Тормози.
- Надеюсь, ты привезла меня сюда не для того чтобы убить? - спросила я шутливо.
- Не говори глупости. Мы идем гулять.
Мышцы болели после вчерашних тренировок, поэтому перспектива "гуляния" по чаще совсем не радовала.
- Ты серьезно?
- Почему нет? - ее лицо светилось в предвкушении. - Провести день среди деревьев, вдали от этого ужасного города... Харли, это пойдет тебе на пользу.
Я посмотрела сначала на нее, потом на густые заросли.
- Что ж, придется тебе поверить.
Мы вошли в лес. Оказалось, что мы остановились у подножия холма, и должны были подниматься на вершину. В который раз я удивилась тому, насколько хорошо Пэм чувствует растения. Казалось, она слышала их. Она грациозно скользила сквозь заросли, и ни одна из коварных веток не оцарапала ее лица. Я же... Мне было комфортнее в бетонных джунглях большого города.
- Разве это не прекрасно? - воскликнула Пэм, убежавшая далеко вперед.
- Ну... можно и так сказать, - выдохнула я, с трудом пробираясь через бурелом, который она преодолела с завидной легкостью.
Пэм остановилась и глубоко вдохнула.
- Я хочу поставить палатку... и остаться здесь навсегда. Представляешь, Харли, люди уничтожают эту красоту, чтобы строить отвратительные конструкции.
- Да...
Она проигнорировала моё апатичное отношение к предмету, и снова ринулась вперед.
- Я тебе клянусь... Иногда мне хочется уничтожить почти всех людей, чтобы землей правили растения.
- Рыжик!
- Я сказала "почти всех", - улыбнулась она. - Тебя бы я оставила в живых.
- И на том спасибо, - проворчала я, едва поспевая за ней.
- Ты немного не в себе, - сказала она.
Хорошее наблюдение.
- Это из-за Джокера?
- Доктор Стратфорд - свинья, - резко сказала я. - Он упивается своей властью. У него в голове не укладывается, что я смогла добиться результатов, не следуя его идиотским правилам. И поэтому он отстранил меня от дела!
- Но... - осторожно начала Пэм, - Он отстранил тебя, потому что ты едва не пострадала от рук психопата. Потому что тебе вдруг понадобилось взять этого психопата за руку... За руку, которая, заметь, убила множество людей. Кстати, если мне не изменяет память, не так давно ты вовсю нахваливала Стратфорда. Что, он больше не кажется тебе привлекательным?
Я задумалась. В последнее время у нас со Стратфордом постоянно происходили маленькие стычки. Теперь, когда Пэм упомянула моё так называемое "увлечение", я поняла, что от прежних эмоций не осталось и следа.
- Нет, не кажется, - ответила я.
- Хмм. Интересно почему.
- Памела Исли...
- Я просто рассуждаю, Харли. Ты встречаешь парня, он тебе нравится, и вот ты уже мечтаешь о домике с белым забором и кучей детишек... Пока на горизонте не появляется другой парень. Более интересный.
Я фыркнула.
- Я сильно сомневаюсь в том, что в будущем Джокера есть место белому забору и куче детишек. Скорее это пули... и размазанные по асфальту мозги.
- А кто говорил о Джокере? - невинно поинтересовалась Пэм. Она оглянулась как раз вовремя, чтобы поймать мой рассерженный взгляд, и рассмеялась.
- Да шучу я, шучу! Не будь такой нервной.
- Это нелегко, - проворчала я, - принимая во внимание, что лучшая подруга утверждает, будто я влюбилась в психопата.
По какой-то причине я почувствовала себя виноватой, используя это слово в отношении Джокера.
- Мне кажется, я достаточно взрослая для того чтобы влюбиться в человека в здравом уме.
Она снова рассмеялась.
- И это только доказывает твою наивность, дорогая. Любовь не бывает разумной или рациональной. Она контролирует тебя, а не ты ее. Во всяком случае, так говорят. Я никогда никого не любила.
- Я не люблю его.
- Знаю, что не любишь, - кивнула она. - У тебя с ним было всего три сеанса. Нужно немного больше времени, чтобы действительно влюбиться. Но, признайся честно, ты восхищаешься им.
- Конечно, - сказала я раздраженно. - Если бы он сказал тебе несколько слов, ты бы отреагировала точно так же.
- Несомненно.
Пэм поняла, что не стоит добивать меня разговорами о Джокере, и сменила тему, заговорив о Египте.
Примерно через час мы оказались у входа в пещеру. Я почувствовала неладное, когда она сняла рюкзак.
- Рыжик...
- Да?
- Скажи мне, что мы не полезем в эту пещеру.
- Хорошо, Харли, мы не полезем в эту пещеру.
- И не лги мне.
Она окинула меня удивленным взглядом.
- Ну хорошо, тогда решайся.
- Слушай, Рыжик, я не готова. Я недавно смотрела ужастик про монстров, и...
- А-а, расслабься, - сказала она, вытаскивая из рюкзака пару фонариков и пластиковые пакеты. - Пещера неглубокая. Если я все правильно поняла, мы даже не потеряем из вида вход.
- Значит ты с самого начала планировала идти внутрь?!
- Ну... да.
- И ты не пользовалась картой, чтобы найти это место?
Она пожала плечами.
- Я проверила топографическую карту в интернете. Было не так уж тяжело найти нужное место.
- Не знаю, Пэм...
- Боже мой, Харли... Оживи немного. Вытащи этот кол из своей задницы.
Я уставилась на нее. Она улыбнулась и сунула мне в руки фонарик.
- Пошли.
Мы вошли в пещеру и включили фонари. С каменного свода капала вода. Мне пришлось хвататься за скользкие стенки узкого корридора, чтобы не упасть. Когда я испустила недовольное "Фуу," Пэм только рассмеялась. Мы уходили все дальше и дальше от входа, и я постоянно оглядывалась, чтобы удостовериться, что яркое пятно дневного света еще не пропало из вида. Вскоре я сказала с сомнением:
- Рыжик, если мы продолжим идти, мы потеряем из вида вход...
- Тут недалеко, - сказала она, не останавливаясь. А затем я услышала восхищенное "Ах!" По всей видимости она нашла то, что искала.
- Рыжик! - закричала я, направляя на нее свет фонарика, и увидела ее быстро удаляющуюся фигуру. Она пропала из вида, и мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ней.
Вскоре я догнала Пэм, и увидела падающую сверху полоску света. Мы стояли в конце влажного туннеля, а свет лился из узкой трещины в каменном своде пещеры. Пэм быстро водила фонариком по углам. На лице ее было выражение абсолютного безумия - совсем как в тот раз, когда она выяснила, что ядовитый плющ мог останавливать развитие рака.
- Рыжик! - воскликнула я. - Что ты делаешь?
- Ты что, не видишь их, Харли? Смотри. Они прекрасны!
Я посветила фонариком на землю, и увидела цветы. Не мох или лишайник, который растет во многих пещерах, а самые настоящие цветы. Каждый рос отдельно, как в ухоженном саду. Один из цветов был особенно крупным, около двух футов. Все это действительно было очень красиво. Пэм буквально задыхалась от возбуждения.
- Ты представляешь, насколько они редкие? Условия... окружающая среда... все должно быть в точных пропорциях... вода должна принести семена в пещеру... необходим источник света... но не слишком много света, иначе они погибнут... Харли, это один из редчайших экземпляров! И где? Прямо рядом с Готам Сити!
- Они... прекрасны, - сказала я.
- Они... могут быть использованы для такого... - выдохнула она. - Харли, это удивительно!
Я улыбнулась. Только Памела Исли могла прийти в такое состояние при виде растений. Только она могла так страстно говорить о цветах. Я не понимала ее, но меня восхищала ее любовь к предмету. Я терпеливо ждала, пока она фотографировала, собирала листики, и раскладывала их по пластиковым пакетикам. Закончив, она еще минут десять разглядывала растения. Наконец мы направились назад к машине.
Мы почти добрались до подножия холма. Я слушала ее болтовню, но вот Пэм внезапно замолчала и посмотрела налево. Я последовала ее примеру, но ничего не увидела. Зато я услышала неприятный механический звук. Прежде чем я успела хоть что-то сказать, Пэм побежала в направлении шума.
Через несколько минут я догнала ее. Мы стояли на краю вырубки. Повсюду были машины и люди.
- Рыжик... - позвала я, тронув ее за плечо. Она дернулась.
- Вы! Вы, тупоголовые животные! Что вы делаете?! Вы убиваете этот чудесный лес, идиоты! Проклятые ограниченые идиоты!
Она заплакала от горя и злости. От счастья, которое овладело ей в пещере, не осталось и следа. Часть меня была возмущена тем, что Пэм дорожила растениями больше, чем людьми, но я проигнорировала доводы разума.
- Рыжик, пожалуйста, - прошептала я, обнимая ее за плечи. На этот раз она не оттолкнула меня. - Пойдем. Все в порядке. Просто пойдем отсюда.
- Ничего не в порядке, Харли! Они уничтожают это прекрасный лес! Они убивают его!
- Мы что-нибудь придумаем, - сказала я. - Устроим протест. Но сейчас мы ничего не можем сделать. Идем.
Она позволила мне увести ее обратно в лес. Я бросила прощальный взгляд на мужчин, которые вырубали деревья. Добрая половина прекратила работать, услышав крики моей подруги. Почти все они смеялись. Их реакция возмутила меня. Даже если они были не согласны, у них не было права сидеть там и получать удовольствие, глядя на горе другого человека. Это было отвратительно.
Мы добрались до машины. Пэм проплакала половину пути. Я довезла ее до дома, завела внутрь, и заварила чай.
- Рыжик, - тихо сказала я. - Ты в порядке?
- Они убивали их, - сказала она, и тон ее голоса заставил меня вздрогнуть. - Они убивали их. Идиоты. Они должны умереть. Они все должны умереть.
Я и не думала возражать. Мне не хотелось плакать из-за разрушенного леса, но я здорово разозлилась из-за слез Пэм и мерзкой реакции лесорубов. Кажется, мне действительно хотелось видеть этих людей сломленными. Я осталась с Пэм, и мы смотрели дурацкие комедии, но ее глаза оставались грустными остаток ночи. Я чувствовала себя беспомощной.
* * *
Я вернулась на работу в понедельник. Верный своему слову, Стратфорд нашел мне новых пациентов. С ними было так скучно, что по истечении рабочего дня я была готова то ли плакать, то ли убить себя. На праковке меня остановил доктор Уилсон.
- Харли! Харли, подожди!
Несмотря на плохое настроение, я улыбнулась ему. Он был одним из моих любимчиков - простодушный, с хорошим чувством юмора. С ним было легко, потому что он не зацикливался на формальностях.
- Привет, Дэвид. Что случилось?
- Сделаешь мне одолжение?
- Говори, - подозрительно сказала я.
- В четверг намечается гала ночь по поводу финансирования исследований рака. Нужен представитель из Аркхама, но Стратфорд не захотел идти, и послал меня.
- А ты хочешь спихнуть это на мои плечи? - спросила я. Не может быть, я же новичок.
- Не совсем. Приглашение на двоих, и я сразу подумал о тебе. Знаешь, будет шанс одеть вечернее платье и завести новые знакомствса.
- Звучит ужасно, - усмехнулась я.
- Я знаю.
- Это не свидание, так?
Он с облегчением вздохнул.
- Я боялся, что ты так подумаешь. Нет, я... На самом деле, мне сейчас не до свиданий. Но ты приятный человек, и я подумал, если уж мне придется присутсвовать на этом предприятии, то лучше взять с собой хорошего собеседника. Ну и... тебе ведь тоже надо отвлечься.
- Наверное ты прав. Да, Дэвид, я пойду с тобой.
- Отлично, - довольно улыбнулся он. - Я заеду за тобой в семь.
- Хорошо.
- Ну давай. Не спеши на дороге, ладно?
- Да, - сказала я, и мы разошлись по своим машинам.
* * *
Один день сменял другой. Я работала все с теми же скучными пациентами. После работы с Джокером все остальное казалось серым и унылым. Зато как по волшебству исчезли проблемы со Стратфордом, и я пришла к выводу, что пока лучше не высовываться.
Тем временем, атмосфера в Аркхаме становилась все напряженнее. Это было похоже на затишье перед бурей. По больнице циркулировали слухи. Мне удалось узнать, что директор пробовал все новых и новых психологов, которые использовали всевозможные методы допроса, но все было напрасно. Джокер продолжал атаковать терапевтов или доводил их до слез. Иногда он просто молчал, и врачи уходили ни с чем. Часть меня... злобная, мстительная часть, наслаждалась этим. Поведение Джокера означало, что я была особенной. Все-таки он сказал правду, когда использовал слово "мы".
В среду, перед тем как уйти с работы, я подслушала последние новости. Охранник вошел в палату Джокера, чтобы отвести его в комнату допроса, и тот воспользовался картами, чтобы перерезать ему горло. Чуть позже оказалось, что охранник не умер - порезы были не такими уж глубокими. Во всяком случае, они не достигли сонной артерии. Джокеру вкололи успокоительные. На него наконец натянули смирительную рубашку, а карты конечно же забрали.
Услышав о случившемся, я направилась в офис Стратфорда. Я не знала, что именно я собиралась сказать, но ощутила необходимость увидеть его. Когда я появилась в дверях, он выжидающе уставился на меня. Увидев выражение его лица, я повернулась и пошла прочь. Разговаривать с ним в данный момент было бесполезно.
Вечеринка по поводу финансирования исследований рака состоялась на следущий вечер. Пэм настояла на том чтобы заняться моей одеждой. Она порылась в моём стенном шкалфу, и отвергла все, что я считала приличным. Наконец она наткнулась на темно-синее платье без бретелек. Когда-то меня заставили надеть его на свадьбу моей сестры.
- Великолепно, - сказала Пэм. - Оно оттеняет твои глаза. А еще у меня есть подходящие перчатки.
- Я не собираюсь одевать перчатки, - возразила я. - Я уже чувствую себя не в своей тарелке.
Она не обратила на мои слова никакого внимания.
- У меня есть две пары перчаток - красные и зеленые... Родители подарили на Рождество. Напомни мне отдать тебе красную пару. Они кожаные, и мне это не нравится. Я оставлю себе зеленые. Наверное я никогда не надену их, но они так прекрасны... А вот эти белые верни мне после вечеринки.
- Я их не одену.
- Не глупи.
Когда Уилсон постучал в дверь, на мне было вечернее платье, черные туфли на высоком каблуке, и совершенно неуместные белые перчатки до локтя.
- Отлично выглядишь, - сказал он с легкой усмешкой, будто догадываясь, каких мучений мне все это стоило.
Мы сели в машину, и я поспешно стянула перчатки.
- Лучшая подруга, - объяснила я. - Это ее рук дело. Но я думаю, что они не сочетаются с черными туфлями, а так как у меня нет белых туфель, я...
- Понятно, - рассмеялся он.
Мы болтали о всякой ерунде, но вскоре наша беседа приняла интересный оборот.
- Я думаю, ты слышала о проделках Джокера.
- Про карты и охранника? Да, конечно.
- Знаешь, что действительно страшно? Он был в наручниках. И он их снял. Стратфорд велел держать его в смирительной рубахе, пока мы не узнаем, как он это сделал.
- Он не успокоится, - вздохнула я, наблюдая в окно за городскими огнями.
- Не успокоится, пока дело не отдадут тебе? - негромко поинтересовался Уилсон.
Я отвернулась от окна и посмотрела ему в глаза.
- Я этого не говорила.
- Но это бросается в глаза, Харли. Ему нравится, когда ты рядом, и это опасно. Я думаю, Стратфорд был прав, когда отстранил тебя.
- Неужели? - я начинала злиться.
- Не обижайся. У него явно какие-то планы насчет тебя. Иначе зачем ему настаивать на том, чтобы именно ты была его терапевтом? А планы у него могут быть только плохие. Мы желаем тебе добра, Харли.
Я вздохнула, понимая, что он действительно волнуется за меня. Он улыбнулся мне и сказал:
- А еще мне кажется, что ты немного увлеклась. Не стоило трогать его.
- Знаю, - тихо ответила я.
Он кивнул, и мы сменили тему.
Глава 8Глава 8 - Помоги мне убежать от себя -
На приеме присутствовали лишь верхи Готама. Едва переступив порог, я поняла, что не найду с этими людьми общий язык. Я решила держаться поближе к Уилсону, который уже успел поприветствовать нескольких знакомых. Мы неторопливо брели сквозь толпу гостей.
- Я слышала, тебе отдали дело доктора Крэйна.
- И? - спросил он, не понимая, куда я клоню.
- Он мой друг, вот и все, - я пожала плечами. Синяки, оставленные пальцами Крэйна, уже исчезли, но Стратфорд все еще не желал подпускать меня к нему. Уилсон вопросительно поднял бровь, и я продолжила:
- Ну... в каком-то смысле друг. Скорее наставник. Это из-за него я решила устроиться на работу в Аркхам.
- Ах да, вы были знакомы еще в университете?
Я кивнула. Уилсон поздоровался с очередным знакомым и сказал:
- Ну что ж... Крэйн в порядке. В полном порядке, если уж на то пошло. Настолько, что я уже предвижу очередной побег.
- Да, есть чему радоваться, - вздохнула я. - Он снова столкнется с Бэтмэном, который изобьет его и вернет в больницу, еще более безумного чем раньше.
Уилсон одарил меня сочувственным взглядом, но прежде чем он успел что-то сказать, к нам повернулась стоящая неподалеку рыжеволосая женщина.
- Вы говорите о Бэтмэне? - спросила она с ощутимым шотландским акцентом.
Я подозрительно уставилась не нее, и ответила коротким "Да".
- Мы тоже только что болтали о нем! Брюс... - она обернулась и схватила за руку высокого широкоплечего мужчину. Он повернулся к нам, и я впервые увидела знаменитого пижона, идиота, и бабника по имени Брюс Уэйн.
Нет, полным идиотом он не выглядел. Он был очень привлекателен. Это была не красота мальчика с обложки, а притягательность зрелого мужчины. Порой я пролистывала полные сплетен журналы. В них Уэйна выставляли самым скандальным человеком Готама. Конечно же я не верила каждому слову желтой прессы, но некоторые вещи говорили сами за себя. К примеру, год назад он поджег свой собственный дом, скорее всего находясь под действием спиртного. Эти мысли заставили меня усмехнуться. Привлекательный? Пожалуй. Умный? Нет, скорее всего не очень.
- Ах, да, - сказал он, видимо с трудом вспоминая, о чем шла речь минуту назад. - Почему мы постоянно говорим о нем?
- Он очень популярен, - сказала я, решив, что разговор в Уэйном может оказаться забавным. Он наморщил нос.
- И что? Только о нем и говорят вот уже год. Скучно.
Речь Брюса была невнятной, чуть замедленной. Я едва сдержала смех. Он разговаривал, как ленивый, обиженный на жизнь студент-первогодка.
- Но ведь Бэтмэн проделал фантастическую работу! - воскликнула женщина с шотландским акцентом. - Все чувствуют себя в безопасности, когда он рядом. А потом вдруг эти убийства. Это было... так на него непохоже, так нелепо. Когда он убил всех этих людей, но отпустил Джокера, я... я просто не поверила своим глазам.
- У него наверняка психологические проблемы, - сказал Уилсон с оттенком сухой иронии. - Подумайте сами, он одевается в костюм летучей мыши, и постоянно шныряет по крышам и подворотням... Такой стиль жизни может сместить приоритеты.
Уилсон и шотландка продолжили дискуссию о том, почему Бэтмэн убил невинных людей, но пощадил Джокера. Тут Брюс все-таки вспомнил, что мы с ним не знакомы, и протянул мне руку.
- Хмм... простите... Брюс Уэйн.
- Харлин Куинзел, - сказала я, пожимая его ладонь. Вопреки моим ожиданиям, она не была мягкой, безвольной рукой аристократа. С другой стороны... Я не так уж часто общалась с людьми высшего класса. Откуда мне знать, какие у них руки? И все же, это рукопожатие больше походило на...
- Джокер, - сказал Брюс, отпивая из своего бокала. - Вот почему мне знакомо ваше имя. Вы его доктор.
- Откуда вы знаете? - подозрительно спросила я.
Он невинно приподнял брови.
- Слухи. Я знаком со Стратфордом.
Я иронично улыбнулась.
- Стратфорд упоминал обо мне. Какой сюрприз.
- Что, у вас с ним проблемы? - подмигнул Брюс.
- Не совсем, - сказала я, понимая, что наш разговор может дойти до ушей директора. Брюс казался тем еще болтуном.
- Просто... скажем так, мои методы ведения терапии отличаются от традиционных. Стратфорду это не понравилось.
- Отличаются от традиционных? В каком смысле? Вы что...?
- Я разговаривала с ним. Вот и все. Я думаю, Стратфорд хотел, чтобы я начала расспрашивать его о детстве. Но с Джокером это бесполезно.
- Да, ведь он наверняка не помнит своё детство...
Речь моего собеседника становилась все более невнятной. Его глаза были расфокусированы. Я закатила глаза в неодобрении - уже пьян, в такую рань? Дааа...
- И что, есть прогресс? - спросил он. Я улыбнулась.
- Он говорил со мной, когда нам еще разрешали видеться. Но... меня отстранили от дела. Я совершила несколько глупых ошибок.
- Например? - быстро спросил он.
- Я думаю, мне не стоит говорить об этом. Конфиденциальность доктора и пациента.
- Да-да, я понимаю.
Похоже, на этом разговор был закончен. Он ответнулся и тронул плечо шотландки.
- Пойдем. Я должен поговорить с миссис Розендэйл до окончания вечера, но не хочу делать это в трезвом состоянии.
- Бедняжка, - проворковала женщина. - Давай найдем тебе что-нибудь выпить.
Они исчезли в толпе, и Уилсон удивленно приподнял бровь.
- О чем это вы говорили?
- Просто познакомились, - сказала я. - Он... неприятный тип.
Минуты складывались в часы. Мне было очень скучно, хотя некоторые мелочи немного разрядили обстановку. Во время выступления какого-то доктора парочка аристократов сбежала в сад, чтобы стрельнуть сигаретку. Семейная пара поссорилась у все на глазах. Она дала ему пощечину, а он ткнул ее лицом в тарелку с закуской. В бокал Брюса упал кристалл с великолепного абажура. Когда наконец подошло время ехать домой, Уилсон со вздохом подытожил:
- Ну что ж, это было чертовски скучно.
Я рассмеялась.
- Были и кое-какие плюсы.
- Да... Помнишь лицо Уэйна, когда разбился его бокал?
- Жалкое зрелище, - улыбнулась я.
Было уже довольно поздно. Когда мы подъехали к моему дому, Уилсон хотел вылезти из машины, но я остановила его.
- Все нормально, Дэвид. Я дойду сама.
- Уверена? Спасибо за сегодняшний вечер. Благодаря тебе он не был совсем невыносимым.
- Ну что ты... - улыбнулась я. - Не так уж часто выпадает шанс пообщаться с аристократами. Не то чтобы мне очень хотелось...
- Увидимся завтра?
- Да. Спокойной ночи.
- Спокойной ночи.
Оказавшись дома, я вздохнула и прислонилась к двери. Уилсон был хорошим парнем, добродушным... Но все равно мне было до смерти скучно на вечеринке. И не только на вечеринке.
Пора что-то менять, подумала я. Иначе я проскучаю остаток своей жизни.
* * *
Минуты медленно складывались в часы, а часы - в дни. Атмосфера в Аркхаме все накалялась, до меня доходили странные слухи. Джокер плюнул в лицо терапевту из Метрополиса, и тот убрался восвояси. Потом он выдрал кусок мяса из руки медсестры. Стратфорд пытался заменить меня молодой, светловолосой, голубоглазой девушкой из штатной больницы. Джокер потянулся к ней, и она решила, что сейчас он расскажет ей какую-то тайну. Когда они были достаточно близко друг к другу, он боднул ее. С тех пор его ноги привязывали к ножкам стула. Слыша все это, я испытывала странное удовлетворение. Значит дело было не в привлекательности или цвете глаз. Они не могли заменить меня какой-то хорошенькой дурочкой. Очевидно, я имела для Джокера особое значение.
Чтобы убить скуку, я занялась исследованиями. Моей целью была любая информация о пациенте. Вскоре я выяснила, что его ребята в клоунских масках работали независимо, перебиваясь грабежами. Интересно, знал ли он об этом? Почему мне так хотелось увидеть человека, который едва не сломал мне ребра? В день нападения он показал мне, что он опасен и непредсказуем. Он преподал мне урок - будь начеку, и никогда не предполагай, что ты в безопасности.
В ходе исследований я пыталась думать так, как думал Джокер. Идя по улицам Готама, я представляла себе, как бы воспринимал окружающее он. Увиденное опечалило меня. В какой-то момент мне даже стало трудно наблюдать за людьми, так как они представлялись мне безмозглыми машинами. Словно стадо, они все брели по намеченной линии из страха потерять иллюзорный комфорт.
Мир глазами Джокера был довольно грязным, депрессивным местом, и вскоре я перестала экспериментировать с восприятием. И все же, часть Джокера осталась со мной. Это было похоже на одну из тех "секретных" картинок, где поначалу ты видишь лишь скопление ничего не значащих точек, а потом из этих точек вырисовываетя лицо Иисуса. Увидев его, ты уже не можешь видеть просто точки.
Зло. Город был полон зла, и не только стараниями Джокера. Помимо высокого уровня преступности, были еще другие минусы. Казалось, Готам дышал безразличием и отчаянием. Люди избегали смотреть друг другу в глаза. Они не жили. Они работали, ели, спали, встречались с друзьями... и все это было совершенно бессмысленно. Не в первый раз за последние пару месяцев я задумалась о том, правильную ли я выбрала профессию. Может в мире было для меня что-то получше? Что представляет из себя терапия для маньяков? Они проходили терапию, принимали таблетки, выписывались из Аркхама, совершали очередное преступление, и снова попадали к нам. Какая отрезвляющая мысль.
Но, Харли, небольшая часть этих преступников все-таки излечивается...
Ну, да. Наверное.
С тех пор как меня отстранили от дела Джокера, прошло около двух недель. Я все еще плохо спала по ночам, но твердо решила не высовываться, наслаждаться компанией немногочисленных друзей, и привнести во все, что я делaю, хоть немного энтузиазма. Самовнушение работало. В каком-то смысле. В конце концов мне попалась относительно интересная пациентка - женщина, которая убила своего бывшего парня. И в то же время, у меня начиналась депрессия в связи с отъездом Пэм в Египет.
Я решила перестать думать о Джокере. Представьте себе моё удивление, когда Стратфорд появился в дверях моего офиса. Он окинул меня мрачным взглядом, и сказал:
- Пойдем со мной.
Мы поднялись на второй этаж. Моё сердце едва не выпрыгивало из груди. Неужели он действительно...
Мы остановились около комнаты допроса, и Стратфорд повернулся ко мне.
- Не трогай его, - ровно сказал он. - Оставайся по свою сторону стола. Если он дернется, выходи оттуда.
- Вы что... вы правда...?
- Просто поговори с ним, - прервал он меня. - Вытащи из него хоть одно слово. Все, что угодно.
Затем Стратфорд развернулся и пошел прочь. Я взялась за ручку двери, и поняла, что дрожу. Я сделала глубокий вдох и вошла в комнату.
* * *
В глаза сразу бросились предпринятые охраной меры предосторожности. Наручники на запястьях пациента выглядели более тугими. Его лодыжки были пристегнуты к ножкам стула. На его пострадавшем запястье не было повязки - скорее всего он сам сорвал ее. Моим глазам предстали неровные швы, въевшиеся в раздраженную кожу. Под глазами Джокера были темные круги. Он выглядел так, будто его избили. К тому же, он был гораздо более худым... Пугающе худым. Неужели он совсем не спал? И не ел?
Как хорошо снова увидеть его.
Эта мысль удивила меня. Я тихо закрыла дверь и заняла своё место за столом.
Довольно долго в комнате царила тишина. Джокер не смотрел на меня. В конце концов, все еще глядя на поверхность стола, он сказал:
- Привет... Харли.
Его голос был чуть хриплым и очень тихим.
- Здравствуй, мистер Джей, - сказала я, радуясь тому, что мой голос был спокоен. Это внешнее спокойствие никак не отражало творящийся внутри хаос. Я радовалась тому, что он все еще был здесь... боялась находиться с ним в одной комнате... злилась, вспоминая его атаку... и... И еще ко всему этому примешивались влечение, и совершенно иррациональная волна счастья.
- Давно... не виделись. Ты успела насладиться своим... отпуском?
- Можно и так сказать, - сухо ответила я.
Наконец он посмотрел на меня. Несмотря на ужасное физическое состояние, его глаза все еще горели. Он усмехнулся.
- Значит большой и страшный Стратфорд наконец отчаялся найти тебе замену?
- Да.
Джокер тряхнул головой, смахивая с лица прядь грязных волос. Мне хотелось придвинуться чуть ближе к нему, но я вспомнила об указаниях Стратфорда.
- Расскажи мне о Бэтмэне, - попросила я.
По всей видимости это был правильный, уместный вопрос. Глаза Джокера вспыхнули еще больше. Он откинулся на спинку стула и протянул:
- Ах-х... Бэт... мэн.
- Он был у тебя в руках. Тебе почти удалось показать миру его лицо. Но потом ты начал защищать его. Я не понимаю.
Он облизал губы. Когда он ответил, его голос был странно ласкающим.
- Конечно не понимаешь.
Затем Джокер резко подался вперед. В другой раз я бы наверное отшатнулась, но не сейчас.
- Когда нечто находится за пределами знакомого тебе мира, ты не понимаешь.
- Помоги мне понять, - мягко сказала я. Слова возникли в моём подсознании и были озвучены против моей воли. Мне не хотелось думать об этом.
Он наблюдал за мной, и был гораздо более спокоен, чем обычно. Возможно, недостаток сна наконец дал о себе знать. Он говорил неторопливо, все с теми же интонациями и перепадами тона, но в его голосе не было прежней энергии.
- Бэт... мэн... и я... Мы действуем... на другом уровне. Мы видим вещи... - он указал двумя пальцами на свои глаза, - ...видим вещи, которые не можете видеть вы.
- Почему? - спросила я.
- Почему? - повторил он, пробегаясь языком по внутренней стороне щеки. - Потому что вы слепы!
Он сказал это таким тоном, будто ответ был очевиден.
- Как ты научился видеть? - спросила я.
Он усмехнулся и откинулся на спинку стула. Теперь он выглядел так, будто я сняла с него какое-то проклятие. В его голосе появилась прежняя энергия.
- Бэтмэн видит мир как нечто... черное и белое. В его мире есть добро, зло, и ничего между. Наша... хмм... природа? Наша природа диктует, что мы с ним будем противостоять друг другу... вечно.
Он пожал плечами.
- Зачем же мне прекращать эту увлекательную, нескончаемую игру?
- Затем что все это бессмысленно, - настойчиво проговорила я. - Бессмысленно! Ты не убиваешь его потому что для тебя все это - увлекательная игра, а он не убивает тебя потому что... черт знает почему.
- И это то, что нужно, - протянул Джокер.
- Я не понимаю.
Он склонил голову на бок, и его губы растянулись в улыбке.
- Поймешь.
Я моргнула. Его ответ был совершенно неожиданным. Я была уверена - он скажет мне, что они с Бэтмэном были избранными. Что их не сможет понять никто.
- Ну, ты ведь уже начинаешь понимать, - пояснил Джокер. Он повел пальцем в воздухе, рисуя воображаемую мишень, центром которой была я. - Мир перестал быть черно-белым, правда, маленькая... Арлекин?
Харли Куин. Арлекин. Он сделал из меня клоуна. Под стать себе.
Старая, рацональная часть меня назвала бы это тревожным знамением. Пациент явно зацикливался на мне, а значит, пора было уходить пока не поздно. Новая я отказывалась двинуться с места. Я наклонила голову и помассажировала точку между бровями.
- Мир изменился за одну ночь, - сказала я.
Джокер выпрямился и поднял указательный палец в безмолвном "Ага!"
- Мир меняется каждую секунду, - он сжал губы, повернулся в полоборота, и посмотрел на меня одним глазом, словно спрашивая, "Что ты скажешь на это?"
- Этот город, - пробормотала я, пытаясь собраться с мыслями. - Посмотри на этих людей. Едва ли не половина совершила более одного преступления. Многие становятся профессиональными преступниками, а остальные... просто не поднимают взгяды от земли. Они не пытаются исправить ситуацию. Они идут работать в полицию не для того чтобы защищать граждан Готама - ими движет жажда наживы. Чистый коп в этом городе встречается реже, чем тринадцатое полнолуние...
- Еще реже, - мягко сказал Джокер.
- И люди ничего не предпринимают! - я чуть повысила голос. - Что с ними не так?
- Иногда... людям нужна... встряска.
- И ты этим занимаешься? Даешь людям встряску? - требовательно спросила я.
Он зашелся смехом. Я только сейчас осознала, что снова полулежу на столе, пытаясь быть как можно ближе к своему пациенту. Я резко отстранилась, и меня охватил страх. Может он просто... пытается повлиять на меня? Промывает мне мозги?
- Это... это побочное явление, - сказал Джокер, продолжая хохотать.
Я не находила ситуацию смешной. Мне было плохо. Вскоре его гогот перешел в легкие смешки, и он театрально смахнул набежавшую слезу.
- О, Харли, - вздохнул он. - Харли, Харли, Харли... Подожди, и ты все увидишь. Нам будет... очень весело.
- Да? Ловлю тебя на слове, - сказала я без всякого выражения. Он разглядывал меня в упор.
- Улыбайся, - сказал он. - Ты так красива, когда улыбаешься.
Не думайте, что комплимент прошел незамеченным. Я вспомнила его позже, и как следует насладилась им. Но в тот момент, в комнате с Джокером, мне было не до улыбок.
- Мне тяжело улыбаться, - сказала я, - когда ты намекаешь на то, что мне будет весело. Мне кажется, мои и твои представления о веселье несколько отличаются друг от друга, так что...
- Не такие уж они разные, - сказал Джокер.
Его слова заставили меня похолодеть. Как можно было думать, что мы с ним могли наслаждаться чем-то вместе? Он был убийцей. Моя работа заключалась в том чтобы останавливать убийц. Осознание того, что я нечаянно застряла в голове одного из своих пациентов, никак не добавлялo веселья в мою жизнь.
Нет. Нет, он не пытается успокоить тебя. Ему плевать на тебя! Он просто играет, манипулирует тобой. Он хочет разрушить тебя.
Я встала и задвинула свой стул.
- Я думаю, на сегодня все.
Впервые за последние несколько недель я вышла из комнаты допроса по своей воле, до того как нас прервали охранники.
Его прощанием со мной был внезапный смех, переросший в маниакальное крещендо.